Был бы младше, сказал бы, что пелена из слез. Так было, когда он не выполнил свое обещание отправить меня в лагерь с друзьями из класса, потому что четвертные оценки его не устроили. Я плох оказался в математике. Как и в геометрии, английском, химии, физики. Я просто плох. Бездарь.
Сейчас это черная пелена гнева. Невыносимо. Он рвется наружу. Хочется бить, крушить все вокруг. Только бы не оставлять его внутри. Потому что будет сжирать меня.
Сейчас бы сесть за руль и выжать педаль газа до упора на пустой трассе. Только так может стать легче. Ненадолго, только пока еду. Но хоть какое-то время я не буду думать о нем.
– Марат, – звоню ему. Нет, это не дружеский звонок. Просто надо с кем-то поговорить.
– Че надо, Нава?
– Могу приехать?
– Валяй. Только я это… дома.
Понятно, значит бухарики с ним вместе. Он их никогда не бросит. Вот настоящий сын, который будет рядом и убирать блевотину своего отца после паленой водки, уложит в постель и уберет нищенские стены. А я просто лишний в системе координат моего отца, ненужный элемент, от которого уже не избавишься.
Подъезжаю к дому Марата. Уныло и серо все вокруг. Может, зря я к нему приехал. Еще подумает, что мне нужно дружеское плечо. Поздно. Он выходит из такого же серого и унылого подъезда и идет в мою сторону. Понурив голову, смотрит себе под ноги.
Мы с Маратом одногодки, даже родились в один месяц. Через пол года нам обоим исполнится двадцать четыре. Это единственное, что у нас общее. Наверное. А нет, еще страсть к скорости. Этого мало для дружбы.
– Ну чего стряслось?
– Есть че? – он понимает о чем я, улыбается.
– Есть.
– Давай тогда.
Протягивает самокрутку в одной руке. И зажигалку в другой.
– А ты?
– Ну и я.
Мы сидим на какой-то старой лавочке. Хотелось бы откинуться и взглянуть на небо. Но нет, не получится. Лавочка сломана. Ну и хрен с ней.
Делаю первую затяжку. Расслабляет. Может, все произошедшее чей-то дебильный розыгрыш? Или спор? Настолько это кажется абсурдным и бредовым. Ну какая свадьба? Я и, вдруг, муж? А эта девчонка, что еще вчера выпустилась из школы, – жена? Ну бросьте. Она за весь вечер даже не взглянула на меня, опустила свои глаза в тарелку и что-то перешептывалась со своей мамашей. Обсуждали меня? Нашу семью?
– Ты груженный.
– А то. Тебя же насильно не женят.
Марат заржал. И так искренне он это сделал. Громко. Нельзя не подхватить. Это теперь и правда кажется смешным. Кто-то смеется надо мной.
– Не ты че, серьезно? – он опешил, думал, я пошутил.
– Ага. – Сделал очередную затяжку. Вкусно втянув в себя дурманящие пары.
– Ну это… поздравляю, – и опять заржал.
Мы сидим в тишине. Кто-то ругается, слышно из окна. И детский плач, надрывный. Режет по ушам. Столько ненужных звуков вокруг, которые я не хочу слышать. Я избалованный мажор, что привык к тишине и красоте вокруг себя. Это единственное, за что стоит сказать Ему спасибо, что, бл*ть, не слышал всех этих людей.
– И кто она?
– Кто?
– Жена твоя