несли меня, закутав в одеяло, к нему на станцию Сажное, за несколько километров от нашего села. Он осмотрел меня, велел показать язык, поставил градусник, помял мой животик. Из разговора взрослых я уловил, что дело мое паршивое. Таблетки и капли, прописанные мне, не помогали. И оставалась одна надежда на бабку, знахарку.
К ней была большая очередь, она принимала тайно, скрытно, чтобы не вызвать преследования властей. Как теперь понимаю, в те времена ее деятельность подпадала под какую-то статью. И вот в потемках меня принесли к ней в полную ароматами трав хату, плохо освещенную керосиновой лампой-«семилинейкой». Бабка, ворожея, знахарка, словом, народный лекарь, оказалась худой невеселой бабой с поджатыми губами, повязанная белым в черный горошек платочком. Я заметил, как она кинула оценивающий взгляд на узелочек с яичками, принесенный матерью в уплату за услугу, и принялась нашептывать над моей головой, сплевывала в сторону, сама крестилась и осеняла меня крестом. Затем взяла большую миску с водой, заставила мать держать ее над моей макушкой, а сама достала из печи кружку с растопленным воском и, читая молитву, стала медленно лить воск в миску. Не знаю от чего – от летних ароматов трав среди зимы, от ее ли таинственного шепота, – я как бы проснулся и впервые за последнее время во мне появилось любопытство: что же там получится с воском? Слышал, что само собой выльется то, что испугало меня, это каким-то таинственным образом избавит от недуга, словно изображение причины болезни отменит ее или возьмет с собой эту хворь.
До сих пор стоит перед моими глазами восковая композиция, по-своему изящная, лаконичная, выразительная. В миске плавал желтенький островок, на котором возвышались три оплывшие фигурки: в одной можно было угадать мужчину, занесшего над собой руку с сапогом, перед ним – согбенная женщина, позади нее крохотное существо, закрывающее ладонями глаза…
Как будто природа, минуя большой отрезок времени, необходимый для того, чтобы родился художник, а потом в трудах и сомнениях постиг свойства человеческой натуры и ее трагические причуды, и лишь затем создал нечто, способное воздействовать на душу зрителя, – сама изваяла эту горестную скульптуру, которая в моем сознании стоит, ничуть не уступая, рядом с творениями великих мастеров, – они, конечно же, способны врачевать нас, как вылечил меня тот воск из-под руки безграмотной бабы.
Былыра
Можете представить себе таежную поляну, окружающие деревья которой увешаны костылями. Обыкновенными деревянными сооружениями, верхняя часть которых напоминает перевернутую букву А, которые помогают передвигаться калекам.
Я хотел определить их количество, но вскоре сбился со счета, местами они висели гирляндами на ветках сосен. И даже в глубине леса местами можно было увидеть старый, почерневший от времени, костыль с резиновым, сбитым до дерева наконечником, сиротливо болтающийся на суку.
Удивительные эти «плоды» на хвойных лапах вызвали