от изваяния Заранны.
– Все мы молились за вас, – тихо обратилась к Данни Джина. Он, не зная, что сказать, кротко кивнул ей. Искренне или нет, но Джина слишком любила прельститься, напоминая, какая она верная и заботливая служанка.
Данни присмотрелся к девушке, на которую бросал взгляды и Патрик. Едва ли для кого-нибудь было секретом, что сын кастеляна имеет виды на их служанку. Но сам Патрик всегда говорил, что это не так и отнекивался, а Джина и вовсе держалась скромно и отстраненно, словно бы не обращая на него внимания. Младшего Тонна можно было понять. Черные, длинные волосы, чутка вьющиеся, обрамляли и выделяли острое личико темноглазой девушки. Даже обманка с корсетом работала безотказно. Не бывай он пару раз с братьями в кабаках, где подпитые крестьянские девки могли «невзначай оголить свое вымя», как любил шутить Энрик, он бы и сам мог поверить, что за этими платьями у Джины кроются достойные взора грудки.
Но даже эта простолюдинка-служанка была красивее Майи Кайвен, на которой ему, как убеждала мать, предстояло жениться. Ага, еще чего. Когда улыбалась Джина, ее ровные зубки под аккуратными губами были очень аристократичными, как подмечал Рейвин. А вот здоровенные лошадиные зубы Майи с ее пухлыми губами напоминали Данни кобылу похлеще любой, из стойла в их поместье. Одень очередную Заянову «Ланну» в платьишко Майи Кайвен и приведи ее на пир в дворцовый чертог, никто и не заметил бы подмены. Эта мысль заставила его осторожно улыбнуться.
Соляр на небе уже подходил к часу полудня и тени лениво ползли по земле. Теплые лучи разогрели мрамор и камень, устилающий дорожки вдоль улиц Ишерона, раскаляли красную кладку крыш и, если бы не переходящие луны Морехода, в городе бы стояла удушливая жара и теплым воздухом было бы не продохнуть. Луны уже разошлись на небосводе, пока Данни лежал без чувств в Часовне, и их голубоватый свет не ласкал пенящиеся морские волны. Красивое зрелище. Сейчас город наполнял шум, который Данни Каранай, как и все его спутники, мог различить издалека. Когда Луна Пахаря пересекалась на небе с Глубокой Луной, землю озарял струящийся голубоватый цвет. Одни из самых красивых ночей, как считал Рейвин. Он большой любитель романтики моря и танца волн.
Ученые мужи считали, что положение этих лун на небе якобы будоражит морскую гладь. Так, по крайней мере, рассказывал Энхе Заян. Когда переходящие луны входили в положение Морехода, море приливало к берегу с ужасной силой, иногда поднимаясь выше пристаней и гатей. Это не было случайностью. Здешнее Спокойное море так и вовсе иногда волнами успевало коснуться прибрежных улочек Ишерона своими солеными языками, так высоко оно прибивало. Это заставляло особо печься о кораблях, которым иногда было недостаточно одного якоря во время лун Морехода. И мудрым капитанам приходилось цеплять их к береговым креплениям крючьями и тяжелыми цепами. Однако, это их не пугало. Луна Морехода не просто так имела свое название. Считалось, что поднявшееся море некоторое время стоит спокойнее