неудовлетворенности, зависти и жадности. И мало кто захотел бы вернуться туда добровольно. А ещё, честно говоря, Кира сомневалась, что сможет за один день и избавиться от безумного маньяка, и изгнать убитую этим самым маньяком женщину из своей ассистентки. – Готова?
Света умоляюще посмотрела на неё.
– Неужели нет другого выхода?
Кира вспомнила сеанс с Серафимом. Теперь, держа в руках Ленин шарф, ей было легко вспомнить все подробности. И главное – ту вязкость, которая не хотела уходить даже после очищения. Вот почему он остался с ней. Смерть всё это время была не снаружи, а внутри него.
– Серафу нужно прощение. Никто, кроме Лены, не может его дать.
Наконец Кира повернулась к Свете.
– Всё будет хорошо, – улыбнулась она. – Мы справимся.
И, повязав вокруг шеи шарф, закрыла глаза. Глубокий вдох. Медленный выдох.
Открыв глаза, Кира не увидела ничего. Ванна вокруг неё исчезла. На самом деле исчезло всё, она оказалась в большом чёрном ничто. У этого «ничто» не было температуры или вязкости, верха или низа. Ей не надо было дышать. Она не понимала, стоит она или парит. Но где-то в отдалении возникла маленькая светлая точка – Кира не могла сказать, как далеко. Как до неё добраться, она тоже не понимала. Просто захотела оказаться рядом с ней. Кире показалось, что правильнее всего будет к этой точке плыть. Она не умела плавать и всегда боялась открытой воды, но тут тело само поняло, что от него требуется. Кира оттолкнулась от неведомой скалы, взмахнула руками и ногами… и поплыла.
Она не чувствовала движения пространства вокруг или хотя бы какого-нибудь сопротивления. Единственное, что менялось, – это размер точки. Та постепенно увеличивалась. Как долго это происходило, Кира тоже сказать не могла. Время, как и всё остальное, прекратило своё существование.
Вдруг Кира поняла, что точка света – это вовсе не точка, а окно. И догадалась, что это за окно, ещё до того, как увидела открытую фрамугу, закопчённый чайник со свистком и остывший чай на столе. Под окном, прижавшись к батарее и пытаясь накрыться матрасом, сидела худая обнажённая женщина. Её спутанные, выжженные гидроперитом волосы закрывали лицо и грудь.
Кира сделала последний «гребок» и, развернувшись вертикально, поставила босую стопу на кафель – как будто приземлилась после полёта. Только теперь она обратила внимание, что её одежда тоже исчезла.
Пустой мир в один момент наполнили текстуры, звуки и запахи. Пол под ногами был ледяным и липким. Ветер из окна выл в щелях и ронял хлопья снега на подоконник и женщину – Лену, Кира помнила её имя.
Она подошла к Лене и опустилась перед ней на колени. Мягко убрала с лица волосы. Женщина открыла глаза – такие же холодные, как и всё вокруг, – и посмотрела на Киру.
– Я тебя знаю, – проскрипела она. – Ты уже приходила ко мне.
– Да. – Кира взяла свободную руку Лены в свои ладони и подула на окоченевшие пальцы, хотя и понимала тщетность попытки их согреть. – Ты рассказала мне про этот день.
Лена