спросил он.
– Можно, милорд. Только ключи у Конара. Больше ни у кого нет. А еще там живет химера. Ее почти никогда оттуда не выпускают. За одним только исключением…
– Химеры на мою голову не хватало… – вздохнул Хаук.
– Да она хорошая девочка, если кормить вовремя. Бить ее владыка побаивался, больно уж она резкая, а отпустить ни в его правилах. Так что, она тоже узник. Одичала, наверное, совсем…. Ну да ладно, мы не за этим пришли! Старуха вышла в центр подвала и громко похлопала в ладоши.
– Девочки мои! Выползайте из своих норок, ваш лорд пришел! – воскликнула она.
Хаук повернулся кругом. Из маленьких комнатушек, раньше служивших камерами, одна за другой выползали сонные полуголые девы в неопределенного цвета рванье. Все как на подбор одного роста. Они выстроились по кругу, каждая напротив своей дверцы.
Хаук волнуясь, подошел к первой из них. В детстве он называл ее цветочком, из-за манеры вплетать всякие соцветия в свои волосы. Только Альфа имела свое имя изначально. Откуда оно, и кто ее назвал – Хаук не помнил.
– Это Цветочек… – грустно поделился он. – Она всегда умудрялась найти где-то цветы и вплести их в волосы.
– Теперь она Ипсилон, – марен указала на татуировку на плече девы.
– Почему именно Ипсилон?
– Владыка не стал утруждаться. Дев двадцать четыре. Он нарыл в библиотеке древний алфавит с таким же количеством букв, и просто присвоил их чудные названия. Правда сам он их все так и не запомнил. Поэтому Альфе всегда доставалось больше и чаще остальных. Хочешь узнать еще – поговори с Джеймсом.
Хаук кивнул. Цветочек смотрела на него пустым безучастным взглядом. Он мягко взял ее за руку. Когти переломаны, пальцы сбиты… все в засохшей крови. Тело тоже сплошь усеяно шрамами. От мягкой, воздушной девы не осталось почти ничего. Волосы острижены. Даже грудь почти пропала. Тело жесткое, мускулистое. Голубоватая кожа истончилась и задубела.
Следующую деву он тоже хорошо помнил. Высокомерная, зеленоглазая с темной кожей и черными как смоль волосами… Но такая же глупая и добрая как все. Просто очень не любила, когда ее трогают. Теперь же, взгляд ее был откровенно холоден. Тело могучее, закаленное в боях. Бугры мышц заметно перекатывались под кожей при каждом движении. Ее он звал про себя Недотрогой.
– Это Тау, – подсказала старуха.
Хаук протянул руку и взялся за ее кисть. Пальцы недотроги больше походили на человеческие. Ногти раньше были длинными и всегда аккуратными. Дева повернула голову и посмотрела на него с высоты своего роста. Взгляд был прохладным, но осмысленным, что уже хорошо. Он слегка погладил ее и отпустил руку. Так Хаук подошел к каждой из дев. Каждую подержал за руку, заглянул в глаза. Все они сильно изменились. Огрубели. Внешность их была особенной. Ни один вид не повторялся. Кто-то имел когти, кто-то чешую. У иных был хвост и местами проступала шерсть. Одни обладали человеческим взглядом, другие – кошачьим или имели глаза как у рептилий. Природа творчески подошла к их созданию. Хотя, природа ли? Кто знает, что там в разломе творится… Без