на стол, садись ей на колени и тяни на себя. Наклонишь торс вперед и подержишь за плечи. Я наложу давящую повязку. Да не переживай, у них быстро все заживает. Через недельку станет как новая. А пока полежит в своей каморке.
Хаук залез на стол, коленями стиснул ноги девы и потянул за руки. Пришлось приложить некоторые усилия. Он сложил ее руки себе на плечи и сцепил пальцы у нее за спиной.
– Так и держи! – повелела старуха и принялась искать что-то в корзинах.
Эта, почувствовав знакомый запах, принюхалась. Сначала она потерлась о его лицо своей щекой, а потом и вовсе прижалась. Хватка у девы была крепкая, и удерживать ее стало немного легче.
– Потерпи… – прошептал он чуть слышно, и в ответ она кивнула головой. От аромата, что исходил от Эты, у Хаука засвербело в носу, и он почесал его о плечо девы, пока Марен отвернулась. Но это не помогло, только глаз стал слезиться. Пришлось терпеть. Вернувшись, старуха сначала обтерла деву чем-то пахучим. Потом быстрыми уверенными движениями она намотала на ее торс застиранные льняные бинты и с силой затянула узел. Оглядев свою работу, она осталась довольна.
– Все, слезай!
– Не могу, – посетовал Хаук. – Не отпускает.
– Ну прояви характер, что ли…
Приложив некоторые силы, Хаук все же смог разжать объятия обессилившей девы. Эта выпрямилась на столе и облегченно вздохнула. Кинув критичный взгляд на ее обнажённо тело, Хаук отвернулся. Не у дел остался только один нефилим. Альфа уже сняла броню и покорно ожидала своей очереди. Нужно было осмотреть и ее. Но стоило Хауку подойти ближе, как он снова оказался в крепких объятиях. Надо признать, что Альфа почти не потеряла свою былую пышность. Ее могучее полуобнаженное тело осталось более или менее женственным. Ему ничего не оставалось как смириться, пока старуха делала осмотр.
– С этой все нормально, – подала голос Марен. – Ей вообще редко что делается. Так, шрамчики, порезы, ссадины. Не более того. Странно видеть, как эта машина смерти тебя обнимает. Да еще так бережно.
– Наверное это материнский инстинкт, – предположил Хаук. – Для нее я, похоже, остался ребенком.
– Так и есть. Один Бог знает сколько ей лет, или веков. Они ж не стареют совсем. Не то что я, – марен тяжко вздохнула.
– Надо будет заняться твоим здоровьем, – предложил лорд. – Ужасно выглядишь. Ты же жрица, лекарь, неужели нельзя что-то придумать?
– Что да – то да…. Придумать то можно. Но все в этом мире чего-то да стоит.
– Денег дам, если вопрос в этом. Да и девам бы что придумать с одеждой. Только сначала помыть…
– Я думаю, все решится. Дашь подумать пару деньков, а, милорд? Не передумаешь?
– Не передумаю.
Хаук попытался вырваться из объятий, и Альфа его нехотя отпустила. Он погладил ее по руке и подошел ближе к Марен.
– Ну, увидел, что хотел? – спросила старуха.
– Не думал, что все так грустно. Боюсь, что прежними они уже не станут. Но, кажется, половина из них меня узнает. Нужно их… выгулять, что ли. Пусть на солнышке погреются, на травке посидят.
– Это