Погосту. Гензель и Гретель тоже лазили за каменную изгородь после заката, но встречали только диких собак и енотов.
В отличие от брата, Гретель никогда особо не верила в легенду о призраке бургомистра. Сейчас, при дневном свете, Сырой Погост и вовсе не казался таким уж страшным. Гретель напевала веселую песенку и как раз добралась до самых неприличных куплетов, где бравый солдат заглянул на огонек к веселой трактирщице:
Развяжи тугой корсет,
Раз уж мужа дома нет!
Кофту с фартуком долой —
И в атаку, рядовой!
В этот момент кто-то схватил Гретель за плечи и толкнул в овраг. Вскрикнув, она покатилась вниз, цепляясь одеждой за колючие кусты.
Овраг был неглубоким, но от удара о каменистое дно у Гретель перехватило дыхание. Она упала на спину и несколько секунд просто лежала, не шевелясь и защищая лицо ладонями. Откуда-то сверху послышался смех.
– Ловко ты ее! Раз – и в овраг!
– Ну да!.. Она и пикнуть не успела!
Гретель отняла руки от лица, но увидела над собой лишь неприветливое небо. По нему плыли облачка, похожие на клочья грязной пакли. Тогда Гретель приподнялась на одном локте и сквозь заросли разглядела две одинаковые серые кепки. На краю оврага стояли Йозеф и Курт.
Морщась от боли в ушибленных боках, девочка поднялась на ноги. Кисти, которыми она защищала лицо, покрылись красными росчерками, и каждый горел огнем. Чулки порвались, а на курточку нацепились колючки.
Йозеф и Курт смотрели на Гретель сверху вниз и лыбились, как два идиота. Нильс Дельбрук стоял чуть поодаль, на его лице застыло отсутствующее выражение.
– Что вам надо? – прокричала Гретель, надеясь, что ее услышит кто-нибудь еще, кроме этой троицы. – Чего вы ко мне привязались?
– Достаньте ее оттуда, – распорядился Нильс вместо ответа.
Йозеф и Курт начали спускаться по осыпающемуся склону. Не дожидаясь, когда до нее доберутся, Гретель бросилась в противоположную сторону, туда, где вздымался серо-коричневый кладбищенский забор. Она помогала себе руками, уже не обращая внимания на колючие кусты и острые камешки. Позади – совсем рядом – слышались сопение и неразборчивые ругательства. Гретель почти достигла верха, когда чьи-то жесткие пальцы скользнули по ее щиколотке. Затрещали, дорываясь, чулки. Девочка вскрикнула и не глядя лягнула того, кто находился за ее спиной. Каблук угодил во что-то мягкое, послышался хруст и дикий, полный злобы вопль.
– Эта сука сломала мне нос!.. Курт, она сломала его!
Гретель выбралась из оврага и бросилась налево, по узкой тропинке между каменной стеной и колючими зарослями. Йозеф и Курт немного отстали, но девочка понимала, что это ненадолго.
Овраг подходил все ближе к изгороди, и вскоре Гретель начала задевать локтем неровную кладку. Комья земли осыпались из-под ног, ветви ежевики цеплялись за порванные чулки и царапали лодыжки. А тропинка продолжала сужаться. В какой-то момент Гретель пришлось