ты несешь? – выдохнула Гретель.
Нильс принялся выхаживать среди каменных обломков – три шага влево, три шага вправо.
– Нам известно множество способов, как изобличить ведьму. Но чаще всего достаточно одного… Чего смотрите, дубины? Мне нужно, чтобы она не дергалась, когда мы начнем!
Подручные Нильса продолжали стоять с туповатым выражением на лицах. Казалось, их заворожил монолог, так напоминавший обвинительные речи, что произносили на судебных процессах отцы-инквизиторы.
– Ну же! – прикрикнул Нильс.
Йозеф и Курт очнулись, словно по щелчку. Один вцепился в левую руку Гретель, другой – в правую.
– Продав душу, ведьма начинает прикармливать бесов собственной кровью, – сказал Нильс, приближаясь к Гретель. – Для этого на ее теле имеется специальное место. Этот сосок может выглядеть как уродливая родинка, родимое пятно или незаживающая язва. И нам придется его отыскать…
Гретель поняла, что сейчас будет, и задергалась, но Йозеф и Курт держали крепко.
Дельбрук-младший остановился в полушаге от Гретель и что-то вытащил из кармана. Девочка не могла оторвать взгляда от его безумных глаз, поэтому не знала, что именно. Зашуршала обертка, и Нильс положил в рот леденец. Быстрым движением деревянная палочка перекочевала из левого уголка рта в правый и обратно.
– Для этого придется ее раздеть.
Йозеф и Курт не пошевелились. Повисла пауза. Нильс приблизил губы к уху Гретель и доверительным тоном сообщил:
– Я знаю, как следует поступать с ведьмами. – В его дыхании чувствовался запах леденца, сладковатый и тошнотворный одновременно. – Может, тебе даже понравится.
– Мы что… – Курт громко сглотнул, и его кадык хрустнул, как сухая ветка под ногой. – Мы действительно собираемся это сделать?
– Разумеется! – Глаза Нильса сверкнули. – Иначе какого черта мы ее сюда притащили?! Снимайте с нее куртку! Потом фартук и платье!
Йозеф и Курт принялись стаскивать с Гретель ее старую курточку, после падения в овраг облепленную листьями, травинками и утыканную колючками ежевики. Они двигались неловко и медленно, как сомнамбулы, хотя незастегнутую куртку можно было снять за пару секунд. А Нильс Дельбрук стоял в шаге от них и наблюдал за происходящим.
Время для Гретель словно замедлилось. Несмотря на вечные сумерки, царившие на Сыром Погосте, мелкие детали ландшафта прорисовались с предельной четкостью. Гретель ясно видела каждую веточку и каждый лист, видела муравья, ползущего по воротнику Йозефа. Видела, как палочка от леденца скользнула по нижней губе Нильса и его левая щека вздулась шариком. И вдруг поняла, что нужно делать.
Гретель одним движением выскользнула из куртки, оставив ее в лапах Йозефа и Курта, как ящерица оставляет хвост. Сжала кулак и что есть силы ударила Нильса в щеку, за которую тот положил леденец. Раздался отвратительный хруст, и щека провалилась внутрь. А секунду спустя Сырой Погост содрогнулся от безумного вопля. Острота чувств еще не покинула Гретель,