Обещанные "карандаши" еще не появились. "Огурцы" тоже не подвезли, только "арбузы". Мне позарез нужны "огурцы". "Огурцов" осталось два "быка", из них один – НЗ. Прошу ускорить посылку "кротов" с "лягушками". Я говорил с "двадцать первым", но он что-то тянет.
– Как обстановка? – перебивает "седьмой".
– Обстановка накаляется. Разведка заметила движение противника южнее просеки. Веду наблюдение. О результатах наблюдения доложу.
– Понял. Внимателен будь. Не проворонь. При необходимости попрошу дать "пожарных" огоньку по просеке и южнее ее или туда, куда укажешь. Насчет "кротов" с "лягушками" дам указание, чтобы разобрались наконец с "двадцать первым". Это действительно безобразие, уже который раз. Ты засек, откуда был последний "огонек" противника?
– Мои разведчики проморгали. Увлеклись наблюдением за просекой и проморгали. Тут у меня находится "пожарная" разведка. Они засекли. Возьму у них данные.
– Хорошо. Наблюдай. У тебя всё?
– Всё, – закончил разговор "десятый".
– Эй, ленинградец, так где же ты живешь? – слышу с другого конца провода.
– Иванов, прекрати болтовню, – слышу грозный окрик "старика" с коммутатора.
Впоследствии узнал, что "старик" – известный ленинградский футболист Лапшин, кажется, из "Динамо". А я из разговора так ничего и не понял, так как он велся на жаргоне, к которому только позже я привык.
***
Дана команда к построению личного состава полка на дальней поляне. Старшина роты вызывает свободных от дежурства на полковое построение. Свободных набирается пять человек. Вслед за старшиной гуськом с карабинами на плечах идем на дальнюю поляну. На поляне строятся в две шеренги человек сто – представители от стрелковых рот и других подразделений полка. Оглядываюсь. Впереди строя, метрах в 15–20, четверо солдат роют две ямы. Справа небольшой группой стоят полковые командиры. Один из них выходит на середину строя и подает стандартные армейские команды: "равняйсь", затем "смирно". Строй нехотя равняется, потом стоит смирно.
По направлению к ямам идут пять человек. Впереди командир, за ним двое солдат с завязанными назад руками, и двое – с ружьями на изготовку. Группа останавливается около ям, командир зачитывает приказ. Так вот оно что! Эти двое солдат с завязанными назад руками членовредители-самострельщики. Не выдержали оба суровой фронтовой действительности. Уж больно хотелось остаться живыми. Страх смерти и инстинкт самосохранения подсказал им легальный и естественный путь ухода с передовой. Так покидают поле боя раненые.
По обоюдному согласию устроили они дуэль, естественно, без секундантов. Как и полагается на дуэли, отошли друг от друга на расстояние, обеспечивающее отсутствие на теле ожогов от выстрела, но в то же время не так далеко, чтобы промахнуться или случайно застрелить друг друга. Затем пальнули поочередно друг другу в ладонь. Всё бы хорошо – ожогов на ладонях нет, но кто-то застукал их на месте преступления и доложил куда следует. Приговорили их как изменников Родины к расстрелу.
Командир обращается к строю представителей рот