чтобы воду из-под главных зданий откачать, а то вот учителя жалуются, что подвал в школе полный. Плаваете, Андрей? – повернулся благодетель к Ветлицкому.
– Плаваем – полбеды, фундамент может размыть.
– Это ты, Андрей Андреевич, заливаешь. – Серьгин неодобрительно покрутил головой. – Фундамент там ещё крепкий. – Но, сообразив, что в данном случае ему следует прибедняться, моментально развернулся на сто восемьдесят градусов, – а с другой стороны, конечно же, размывает.
Орлов усмехнулся:
– Лады! Вот если выборы забодаю, тогда посмотрим, что с вами делать, не на уровне благотворительности.
В окончании трапезы столовские официантки принесли арбуз, но Орлов, удивившись подобному деликатесу, решительно воспротивился:
– Пора ехать!
– Откушайте, – заискивающе произнёс Серьгин, – овощ не покупной, с полей возле поселковых дач. Там и левашовский терем стоит.
– Вот тебе раз, вотчина Левашова, а за помощью к нам идёте, – неодобрительно покрутил головой полковник.
– Да какой из Альберта глава правительства! Кроме своих лабазов, ничего не видит. – Глава администрации покосился на телеоператора. – Это я так, неофициально.
– Да ты не трусь, – успокоил Серьгина кандидат. – Мои ребята знают своё дело, что вырезать, а чего в эфир пустить. Пора закругляться.
Пока гости доедали арбуз, Орлов вышел с Андреем на крыльцо столовой.
– Ты нас прости, сбаламутили тебя с обедом. Думали просто перекусить, а ваш налим чуть не банкет закатил.
– Да можно и так просто в гости зайти, – смутился Ветлицкий, – заодно посмотрите, как нынешняя «богема» живёт.
– Сегодня некогда, в другой раз. – И засунув руку в салон «Волги», полковник длинно посигналил клаксоном.
На ходу вытирая губы, свита высыпала на улицу.
– По коням, хлопцы, как любил говорить мой батька, кубанский казак!
Когда машины скрылись за поворотом и поселковое начальство вернулось в столовую, Андрей побрёл в сторону дачных коттеджей. На фоне нынешнего разлада появление Кирочки Левашовой представлялось молодому поэту едва ли не предзнаменованием, последним шансом окончательно не погрязнуть в пошлости бытия, а заодно захотелось угадать, какая из дач принадлежит его новым знакомым. Впрочем, до сосняка Ветлицкий в тот день так и не добрался, встретив по дороге одну из своих учениц, которая уже неделю не ходила в школу, и та пожаловалась на отца-пьяницу. Пришлось вместе с девчонкой идти к ним домой и там ругаться с подвыпившими родителями, но наставления подействовали мало.
– Нету сапог у девчонки, – твердила растрёпанная мать ученицы.
– И сапог, и тетрадей, – поддержал жену сердобольный папаша. «А пьёте-то с какой радости?» – хотелось спросить Андрею, но он сдержался и, только пригрозив административной комиссией, недовольный, выскочил на свежий воздух.
Удивительный сон приснился Ветлицкому: они с Кирой на каком-то острове нежатся под лучами тропического светила,