с Улановым сделку, он опять повернулся ко мне:
– Между прочим, сэр Ген, хочу обратить твоё внимание на двойное «д» в своей фамилии.
– Да? И что такое?
– А то, сэр. Я не только поэт, горланящий свои песни, но ещё и врачеватель. Как-то так вот сложилось, что полностью оправдываю свою фамилию, не то, что мой старший брат. – Артур хитро рассмеялся.
Почему-то когда речь заходит о братьях, то мне на ум является слово соперничество. Старший обязательно поучает младшего, а младший из кожи вон лезет, лишь бы доказать тому, что он тоже чего-то значит в этой жизни.
Артур продолжал:
– Мне цыганка в детстве нагадала – быть колдуном и вещателем. Попытался я прежде стать философом, спортсменом, коммерсантом, военным, ан нет – всё не то, вернее – не совсем то. Теперь же ладушки-оладушки – и врач, и писатель в одном разливе. Но ни о чём прежнем не жалею.
Либо он такой непосредственный, – подумал я себе, – либо… от скромности явно не помрёт. Скучно с ним, во всяком случае, не будет.
Мы уже подъезжали к аэропорту «Чкаловский».
В Ил-76 забирались по железной лесенке в дверь у самой кабины пилотов, потому что через опускающийся задний люк не было возможности – там стоял большущий контейнер с плазмой крови, как сообщила симпатичная медичка Светлана, сопровождавшая его. Личиком она напомнила мне однополчанина Васю-Василька (фамилия такая – Василёк), с кем я служил тридцать лет назад в Белоруссии. Захотелось спросить – уж не дочь ли она Васина? Почему-то не решился… вернее, может быть, не хотелось рушить иллюзию своей проницательности. А звучало бы весьма оригинально и даже ароматно – Светик Василёк.
Сперва в самолёте было жарко и душно, потому что борт был загружен до последнего кубического дециметра: даже на полу разместились спецназовцы, молодые совсем ещё ребятишки – и все выдыхали углекислый газ; потом вентиляция погнала холодный воздух – так что пришлось даже надеть ветровку.
Вглядываясь в лица ребят, я старался ощутить их настроение, но все они – физиономии (при всём разнообразии) – были как бы застёгнутые, непроницаемые. Артур, сидевший слева от меня, к примеру, записал себе: «Весь этот отряд летит в Чечню по своей охоте, иначе говоря: никто не отказался, не выставил причин…» В полёте всё подразделение вповалку заснуло. Меня рассмешило, как умащивались пятеро у самых моих ног – и так и этак пытались они улечься, затем как-то само собой получилось, что один, богатырского сложения парняга, оказался внизу и послужил подушкой для остальных четверых.
В этот момент «богатырь» встрепенулся и пробасил:
– Зорик, убери коленку с моего уха.
Маленький бурят, не то башкир открыл свои маленькие глазки, переложился на другой бок и опять поджал колени к подбородку, при этом он пробормотал нечто вроде:
– Выключи музыку в пузе, тостобокий. Спать мешает.
– Это он не тебе? – пригнул голову ко мне Виквик.
– Разве я толстобокий?
– Ну, самый увесистый среди нас.
– Самый