«Отче наш»! Читай, тебе говорят! – грозно потребовал судья в рясе.
– Lies, lies, lies! – также грозно понеслось из толпы.
Не видя в этом ничего дурного, Катерина стала читать «Отче наш» по-немецки.
– На латыни! На латыни читай, как положено, – тут же перебил её доминиканец. – Надеюсь, ты ещё не сделалась лютеранкой. Только псы-лютеране читают святые молитвы на языке плебеев!
Катерина стала пытаться прочесть «Pater Noster» на латыни, но в самой середине запнулась.
– Вот, видишь, не можешь должным образом прочесть молитву, значит, ты ведьма! – пуще прежнего набросился на неё священник.
– Никакая я не ведьма. Просто я не понимаю латынь, – ответила она, будучи готовой расплакаться.
– И ты ещё смеешь утверждать обратное! Скажи спасибо, что Рейн замёрз до дна, а то мы бы испытали тебя водой, – не унимался суровый доминиканец.
На минуту в зале воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь стуком шагов отца Якоба, ходившего вокруг стоящей на одном месте Катерины.
– Будешь признаваться или нет? – первым нарушил молчание доминиканец.
– Не буду! – резко ответила подсудимая.
– Твои старшие сёстры – ведьмы. Значит, и ты – ведьма! – продолжал нападать на неё священник.
– Никакие они не ведьмы. Они обычные сумасшедшие, каких много-премного, – здраво ответила девушка.
В этот момент слово взял судья Рихтер. Его уже ждали в суде по гражданским делам, и он не мог себе позволить и далее наблюдать за тем, что происходит.
– Слушание дела Катерины Лойе переносится на завтра, на это же самое время, – коротко сказал он и встал со своего места.
Все стали расходиться. На Катерину вновь надели кандалы и ведьмину сбрую и повели на улицу, где вновь усадили в телегу. Но повезли её не обратно в темницу, расположенную в башнях Петушиных ворот, а в находящуюся за городом «Höllenturm» – страшную вотчину Ганса Фольтера.
«Адская башня», как её чаще всего называли в народе, представляла собой небольшую крепость с одной большой башней, соединённой крепостной стеной с двумя башнями поменьше. Охранял её целый гарнизон из пятидесяти солдат. В одной из малых башен находились казармы, в которых, по очереди сменяя друг друга, ночевали солдаты, в другой, ещё меньшей башенке, жили подмастерья и ученики палача. Сам Ганс Фольтер жил в доме на окраине Линденталя и ночевать в Адской башне оставался, когда работы было слишком много.
В самой большой башне, которую, собственно, и называли «Адской», с избытком имелось всё, чтобы вытянуть нужное признание даже из куска гранита. В её первом этаже и ещё двух, уходящих в глубь земли, подземных этажах располагались временные тюремные камеры, в которых держали тех, кто ожидал своей очереди за попаданием на верхние этажи или тех, кто получил некоторую передышку между экзекуциями. Но, уже начиная со второго этажа и далее, под самую крышу, тянулись жуткие казематы, камеры и галереи, наполненные всевозможными орудиями, инструментами