твари упали на землю, а Рэйка еле заметными глазу движениями раскромсала их трупы еще на несколько частей.
– Болван, ты чуть не спугнул их! – ругалась она, поспешно распинывая по сторонам то, что раньше было замордышами. – Ответь мне, Лютик, каких трофеев ради ты начал с самой неудобно сидящей твари?!
Я попытался ей объяснить, однако вышло неубедительно. Нобит, болван, балбес, симурах – как она меня только не обозвала! Она даже пообещала убить меня, если я еще раз так симурахну.
После Рэйка зазвала замордышей из оставшихся проходов. На этот раз я оказался молодцом, что позволило моей спутнице наконец успокоиться.
– Слышь, Рэйка, – я окрикнул ее, когда с последними тварями было покончено и мы двинулись в один из проходов в лесной изгороди.
– Слушаю.
– Мы тут с тобой покромсали почти три десятка неубиваемых тварей.
– Ну…
– Ну меня просто удивляет – где одежка тех чудиков, которые полегли на этой поляне до нас? Не могли же все они справиться с замордышами?!
– Не будь балбесом, Лютик! Трофеи погибших забраны теми, кто смог пройти эту поляну. А несколько свежих трупов мы еще найдем – на этой тропе или на двух других.
Собственно, так оно и получилось. Туда и обратно мы прошли по всем трем тропинкам, обнаружив больше двадцати погибших, а точнее оставшихся после них комплектов одежки. Как я смог заметить, мне отдавали всего одну или две вещи из полного комплекта, все остальное уходило Рэйке.
Несколько вещиц оказались весьма недурными, если, конечно, не сравнивать их с той экипировкой, которую я получил от Рэйки. Особенно хорош был маленький кулачный щит – «Спасительный Кулак», дающий почти полную защиту от заклинаний замедления и заморозки. Против некоторых тварей, особенно гвардейских, – крайне полезная штука, которая, будь она у меня ранее, заметно упростила бы мне жизнь.
– Глянь, какая штуковина мне попалась! – не удержался я, чтобы не похвастаться.
– Рано радуешься, Лютик! – последовал гадостный ответ моей рады. – Пока мы не вышли с Болот, это не твой щит!
– Знаешь, Рэйка, умеешь ты подбодрить, поднять боевой дух, так сказать!
– Обращайся, Лютик! – полагаю, что при этих словах губы под ее платком все же изобразили улыбку.
Все три прохода вели к огромному заболоченному озеру, через которое, по словам Рэйки, проходила узкая полоска твердой почвы. Эту полоску совершенно невозможно было увидеть – сверху ее покрывала болотная тина и вода, искать надо было исключительно на ощупь.
Мы пошли по краю озера, примерно по щиколотку в воде. Зыбкая почва извивалась под нашими ногами легкими волнами, что вскоре вызвало у меня тошноту и заставило попроситься на твердый берег. Небольшая порция новых унижений и моя просьба была удовлетворена.
Так мы и продолжали брести вдоль берега – Рэйка в воде, а я в нескольких метрах от нее по заросшей травой земле – пока случайно я не споткнулся и чуть не упал. Под ногами у меня оказалась деревянная