поклонились.
– Господин барон, – подобострастно пробасил бородач, отходя в сторону.
Прежде Улисс услышал гортанное покашливание, клокочущее и раскатистое, потом его ноздрей коснулся травяной аромат, мятный и пахучий, за которым не очень хорошо скрывались запахи старости и недержания. И лишь потом в поле зрения появился похожий на призрака человек в белой распашной рубашке до пят, с покрытой бурыми пятнами пергаментной кожей, в золотой медвежьей маске, над которой торчали редкие седые волосы.
Должно быть, некогда барон был могучим и крепким, об этом говорили ширина его плеч и огромные руки, явно привыкшими сжимать меч. Годы тянули мужчину к земле, однако он, хоть и шаркающей походкой, но пытался идти с упрямо поднятой головой.
– Мой господин! – Вёхнер подскочил к барону и попытался подхватить того под локоть. – Давайте помогу.
– А ну прочь, пока по роже не получил! – ворчливо отмахнулся старик. – Я еще вас всех переживу, черви.
– Нисколько не сомневаюсь, господин барон. Вижу, наше лечение приносит потрясающие плоды.
Вёхнер сделал длинный шаг назад взялся за ручку двери и распахнул ее, чуть поклонившись.
– Прошу, мой господин, все уже готово.
То, что открылось по ту сторону, не могли видеть сидящие на лавке дети. Для остальных же, видимо, действо в светлой комнате не представлялось ничем особенным.
Но не для Улисса!
Он остолбенел, ощущая, как его разум погружается в серую пропасть, не желая осознавать увиденное.
Белоснежная ванна с серебристым ободком, столик на тонких ножках, ажурная этажерка с блестящими пузатыми бутылочками.
Бордовые капли на белой поверхности, тонкие лезвия и маленькие клещи на столике. Алое, струящееся по прозрачным трубкам.
Мужчина в свином переднике и в птичьей маске, мерно качающий небольшую помпу. Наклонная крестовина и человеческое тело на нём, раскрытое посередине, будто малиновый пирог. Слишком худое и маленькое, чтобы принадлежать взрослому.
Мальчик, мертвый и уже мраморно белый, слепо смотрящий на Улисса остекленевшим взглядом.
Ноги сами рванули прочь, в сторону выхода за спиной. Голова не думала, в мозгу билась лишь одна мысль: «Бежать! Все равно куда, но бежать!».
Его бы никто не успел поймать, никто не ожидал такой реакции – никто, кроме барона. Он стремительно для своего дряхлого вида выбросил руку и схватил Улисса за локоть, сжал так сильно, что та враз онемела.
– Куда, червяк? – зашипел барон, притягивая его к себе.
Улисс действовал бездумно. В кулаке каким-то чудом оказался последний подарок матери, и он ударил в то, что пугало его сейчас больше остального.
Барон завыл, отпуская мальчишку и хватаясь за лицо. Между пальцами, прикрывающими правый глаз, торчал блестящий кончик старой вязальной спицы.
Улисс всем телом бросился на дверь, вышиб ее и оказался в коридоре. За спиной уже ревели, топали и проклинали. В другом конце каменной кишки появился солдат с обнаженным кинжалом в руке.
Выход