но при этом сам скептичен именно с этой точки зрения.
Так, он говорит (Kb 250) о трансцендентальном объекте, который может быть основанием явлений, а также (Kb 315) о чем-то, что может находиться вне нас в трансцендентальном уме. Согласно Kb 305, нечто, лежащее в основе внешних явлений, рассматриваемое как трансцендентальный объект, может также быть предметом наших мыслей. Совершенно неизвестно, находится ли трансцендентальный объект внутри нас или вне нас (Kb 288). Остается (Kb 312) сомнительным и отношение восприятия к его причине, внутренней или внешней, не являются ли, таким образом, все так называемые внешние восприятия простой игрой нашего внутреннего чувства, или же они относятся к внешним реальным объектам как к своей причине.
Далее, что касается бытия вещи-в-себе, мы имеем три основные точки зрения, все из которых могут ссылаться на Канта:
1) Она существует независимо от нас.
2) Она не существует независимо от нас.
3) Сомнительно, что она существует.
Дальнейшие возможности невозможны.
Однако эти три возможные точки зрения значительно усложняются, как только к вопросу о бытии добавляется вопрос о знании, из которого вытекает все в целом у самого Канта: Откуда мы знаем, что вещь-в-себе существует или не существует или сомнительна?
Здесь, например, скептическая позиция усиливается утверждением, что рассудок с помощью своих категорий не имеет возможности прийти к объектам. Через свободные мыслеформы нельзя узнать, мыслит ли объект. (Kb 217) Как может Кант утверждать, что категории предицируются вещам-в-себе, и отвергать утверждение, что вещи-в-себе остаются неизвестными. Если же, с другой стороны, утверждается, что через понятия объект мыслится, у человека есть выбор: либо настаивать на позиции феноменализма, рассматривать этот объект также как феномен мысли, как объект в явлении, либо верить в бытие вещи-в-себе, Кант тем самым приписывает рассудку как таковому способность проникать в сферу того, что существует независимо от нас. Если правила рассудка являются не только истиной, но даже источником всякой истины (Kb 222), то последнее, по-видимому, должно быть предположено и не подлежать сомнению, если рассматривать такие высказывания вместе с теми, которые ищут основание субстанции чувственных идей в вещи-как-самой-себе. (W1 436) Но если рассудок обладает способностью проникать в сверхчувственную область, рассматривая вещи-в-себе как нечто сущее, как причину, ведь вещи-в-себе – это те, которые рассматриваются рассудком-в-себе, то как могут существовать утверждения, согласно которым мы не знаем о вещах-в-себе? То, что в объекте чувств не является явленным, действительно умопостигаемо. (Kb 432)
Достаточно! Мне кажется, я показал, к каким мнениям можно прийти относительно краеугольного камня кантовского учения на основе простой компиляции кантовских отрывков. Трактат Эдуарда фон Гартманна о «вещи-в-себе» заслуживает того, чтобы называться классическим в этом отношении.