критерием. Тот факт, что Коген так безапелляционно ответил на вопрос о происхождении априорного в духе Канта, долгое время вызывал у меня разногласия.
Однако теперь в новой работе ««исток» из идеи выходит на первый план, а именно как волшебный источник, из которого вытекают сокровища знания. Из «идеи» выводится; в небытии, в бесконечно малом, обнаруживается «бытие». Развитие в этом направлении не было совершенно неожиданным после работы над принципом исчисления бесконечно малых. Тем не менее, новая работа меня поразила. Вся исходная точка знакомой ему методологии оказалась здесь измененной. Вместо того, чтобы цепляться за опыт и отталкиваться от него, это называлось цепляться за идею и от нее идти к науке. То, что всегда казалось мне ошибкой у Канта, стало центром системы.
Наша позиция по отношению к Когену, конечно, должна быть изменена. Прежде всего, мы должны методически сохранить точку зрения Канта, который, несмотря ни на что, начинает с анализа обыденного опыта, чувственного восприятия, ищет в нем конструктивные элементы и, исходя из найденных здесь синтезов, переходит к познанию в подлинном смысле слова. (2) Для нас, как и для Канта, анализ восприятия составляет методологическую основу для поиска априорного.
Затем, однако, мы должны более пристально взглянуть на само это априори. В «Теории опыта» Коген проницательно выделил три значения априори, которые можно кратко описать как априори происхождения, априори основания и априори достоверности. Согласно своему происхождению, априори «дано в разуме», как говорит Кант; согласно своему основанию, оно является составной частью, которая обязательно лежит в основе всех естественных восприятий; согласно своей действительности, оно позволяет делать необходимые и общие выводы математики и математического естествознания.
Что касается двух последних значений, то априори – это научно неопровержимое основание знания. И именно Когену принадлежит неоспоримая заслуга в том, что он особо выделил эти значения apriori и тем самым весьма выдающимся образом способствовал пониманию научных достижений Канта. – В первом значении, однако, apriori несет в себе двусмысленность. То, что оно также является составляющей сознания как элемента познания, самоочевидно; но возникает вопрос, относится ли оно, с одной стороны, только к сознанию, а с другой стороны, является ли оно автохтонным [in situ – wp] порожденным из сознания. Кант ответил на оба вопроса утвердительно, поскольку он не очень тщательно отделял психологический анализ от объективного. Однако тот факт, что априорное является необходимым основанием познания, вовсе не означает, что оно порождается в сознании. Это утверждение, которое Наторп также очень строго формулирует словами о том, что априорные конструкции «вплоть до последних компонентов являются собственными продуктами мысли» (3), по меньшей мере, является преждевременным.
Итак, мы должны оспорить констелляции