на песчаной дорожке сада, грустная вдова вдруг почувствовала едва уловимый аромат шиповника. Тёмно-зелёные кусты с белыми или розовыми цветами виднелись тут и там, а над ними возвышались огромные лиственные деревья с широкими тенистыми кронами, как будто украшенные белыми свечами, подобно рождественским елям – так, свечками, цвели каштаны. Как же внезапно наступило это цветение!
Кузен Матьяш, идя рядом и поддерживая Илону под правый локоть, попросил:
– Кузина, улыбнись.
О том же начала просить и тётя Эржебет, шедшая с другого боку от Матьяша. Затем король вспомнил подходящую строку из Овидия, а четыре юные красавицы, шедшие позади, поддержали Его Величество весёлым щебетом, восхищаясь, как хорошо и точно сказано.
Матьяша это раззадорило, и он начал вспоминать ещё:
– Ведь прав был поэт, когда сказал, что женское сердце – это источник, из которого сколько ни черпай, он наполняется вновь. За потерями всегда следуют приобретения.
– Это опять Овидий? – спросила Илона.
– Да, – просто ответил монарх.
– Должно быть, Вашим Величеством уже прочитаны все его книги.
– Нет, я даже «Героиды» пока не дочитал, – чуть смутившись, признался Матьяш, и по всему было видно, что он собирается дочитать.
Поначалу Илоне нравилось, что кузен стремится её ободрить, но затем это начало досаждать. «При чём здесь любовь? Мне предложили вступить в брак по договору, – подумала она. – Какое отношение к такому браку имеют чувства?»
Почему-то вдруг вспомнились рыцарские романы, в которых рыцарь спасал прекрасную даму, запертую в башне, и в этой связи брак с Дракулой, предложенный Матьяшем, показался ещё более нелепым, чем в ту минуту, когда Илона только услышала об этом и приняла за шутку. Дракула ведь сейчас сидел в башне в далёкой крепости, и получалось, что всё в мире перевернулось с ног на голову – раньше рыцари спасали дам из башен, а теперь даме предложили спасти рыцаря.
«Вот уж романтично», – мысленно усмехнулась кузина Его Величества, слушая пересказ очередных строк из Овидия, и теперь идея, которая уже давно появилась у неё в голове, оформилась окончательно: «Брак с Дракулой – это не страшно, а просто смешно. Я – жена Дракулы? Надо мной все будут потешаться!»
Илоне вдруг сделалось так стыдно из-за возможных насмешек, что она смутилась, когда к Его Величеству приблизились несколько придворных и напросились в сопровождение: «Они поймут, о чём мы говорим, разнесут эту новость по дворцу, и весь двор будет хихикать».
Пусть король не говорил о Дракуле прямо, а только призывал кузину перестать печалиться о покойном Вацлаве Понграце, ей почему-то казалось, что для окружающих всё очевидно. От чувства неловкости и стыда никак не удавалось избавиться, поэтому Илона принялась считать минуты, приближающие её к окончанию прогулки.
* * *
Илона и Эржебет с четырьмя юными дамами вернулись из сада в ту же самую комнату, которую покинули. Матьяш уже не сопровождал их – ушёл, сославшись на дела, и обещал заглянуть