слушал рассказ Людмилы очень внимательно, иногда уточняя некоторые детали. Оказалось, что путь к Шамбале у них был во многом схож: оба были хорошо знакомы с трудами Блаватской, Гитой, оба пробовали заниматься духовными практиками, медитацией. За разговором они не заметили, как тронулся поезд, почти не заметили проводницу, разносившую постельное белье, непрерывно продолжая вести оживленную беседу. И только тогда, когда они перешли к обсуждению лекции профессора Успенского, Олег вспомнил, что проводница предлагала им чай. Прервавшись, Олег поделился с Людмилой идеей выпить по стаканчику чая с лимоном. Людмила снова согласилась без всяких возражений. Олег раскрыл рюкзак, достал из него припасенные им кексы и бодро отправился к проводнице за чаем.
Чай оказался душистым, добротно заваренным и прекрасно способствовал продолжению волнующей беседы. Когда зашла речь о «пупах» Земли, у Олега вдруг сошла с лица восторженная улыбка голливудской звезды, и он на минуту о чем-то глубоко задумался. Людмила моментально заметила в нем эту перемену и тоже замолчала, ожидая от Олега комментария к резкому изменению его настроения.
– А знаете, Людмила, – усмехнувшись сам себе, наконец произнес вслух Олег, – я ведь по этому поводу и еду на Алтай.
– По какому поводу? – с детским любопытством спросила Людмила.
Олег было смутился, опасаясь напугать собеседницу своим полусумасшедшим планом путешествия, но после небольшой паузы, подавив внутренние колебания, он рассказал ей все начистоту – и про свой значительный опыт в познании четвертого пути, и про хрустальный провал, и про те видения, которые предстали перед ним на самом дне провала. Людмила слушала затаив дыхание, не перебивая. Когда горящий от волнения Олег закончил свой длинный, захватывающий рассказ, он невольно заметил, что его воодушевление частично передалось и его благодарной слушательнице.
– А я еду в Белокуриху, для поправки здоровья, – сказала вдруг Людмила несколько отстраненно, обыденным голосом, явно пытаясь сбить пылающий накал эмоциональной исповеди Олега и одновременно за показным равнодушием скрыть свою собственную восторженность его открытием.
Рассказчик сразу опомнился, быстро взял себя в руки и, подыгрывая Людмиле, сказал совершенно бесстрастным тоном:
– Замечательно! Это самое лучшее место и для поправки здоровья, и для обретения душевного равновесия!
В этот момент он уже сожалел, что открыл своей попутчице самые потаенные уголки своей души. Желая как-то сгладить свою досаду на неожиданно вырвавшуюся из него предельную откровенность, он тут же предложил укладываться спать и, продолжая злиться на свое простодушие, сам заснул первым под убаюкивающий стук колес.
Ночью его разбудил стук в дверь купе. Поезд стоял на станции Тюмень, и к ним в купе проводница завела еще двух пассажиров – двух молоденьких старших лейтенантов бронетанковых войск. Ребята, забросив вещи наверх, скинув кители и увидев, что Олег не спит, присели к нему на краешек