а значит, мог ими поделиться за незначительную плату в виде пары серебряных.
Оглядывая из-за прилавка прибывшего, хозяин таверны понял, что посетитель не доставит неприятностей, а напротив подкинет ему звонких монет.
Вошедший был одет в пошарпанный рыцарский полудоспех. Он держал в руке шлем с открытым забралом. На его поясе болтался меч с вычурной позолоченной рукояткой, который он придерживал свободной рукой. Лицо нового гостя обрамляли морщины, нос был слегка искривлен, взгляд серых глаз говорил об усталости. Седые короткие волосы, как и вся его внешность рассказывали о долгом и тернистом пути по которому он продолжал идти.
– День добрый, сир. – Бернхард почтительно склонил голову.
– Здравствуй, трактирщик. Свободная комната у тебя найдется?
– Конечно, сир. Проходите, присаживайтесь. Звать меня Бернхард, кстати. Желаете ли вы отобедать?
– Не откажусь, Бернхард. Я Клод. Не обращайтесь ко мне «сир». Я больше не рыцарь.
На самом деле владельца таверны мало волновало, кем был его посетитель. Он с почтением приветствовал каждого гостя, ведь больше всего на свете Бернхард любил деньги, которых всегда не хватало, а хозяин был уверен, что чем больше ты будешь кланяться и пресмыкаться, тем большую сумму оставит путник. Порой этот метод срабатывал, порой нет. Бернхард просто привык быть таким услужливым и гостеприимным.
– Как скажете, уважаемый. Могу вам предложить гороховую похлебку, козлятину, сыр…
– Неси и добавь к этому сырую луковицу и пару кружек эля. – Клод вытащил из кошелька два медяка и серебряную монету. – Здесь также за ночлег и коня моего в стойло поставь и накорми.
Он положил на стол еще два медяка.
– Будет сделано.
Довольный хозяин сгреб со стола монеты и исчез за прилавком.
Дверь снова скрипнула, когда маленький конюх по указанию кабатчика выбежал на улицу, чтобы отвести скакуна в стойло. Немного погодя к столу Клода подошла красивая молодая девушка, неся в руках две пенящиеся кружки, а следом за ней, едва не подпрыгивая, спешил и Бернхард с едой.
– Приятного вам аппетита, – кабатчик преклонил голову.
– Спасибо, добрый человек.
Клод не обращал внимание на услужливость. Просто он привык к такому отношению к себе. В конце концов, он когда-то был благородным господином. Причем сам пробил себе дорогу в люди, а не получил наследство от знатных родителей. Сейчас больше всего его волновал голод, поэтому он незамедлительно принялся за еду, оглядывая видавшие лучшие годы заведение, и погружаясь в свои думы.
Будь проклята эта бродяжья жизнь. Перебиваюсь от места к месту, ночую в таких вот грязных лачугах. Хорошо хоть, еда неплохая. Для чего нанимателю было нужно тащить меня в такую даль? Что там за дело такое? Заговор? Мятеж? На такое я точно не соглашусь, но, по крайней мере, точно вытрясу с прохиндея потраченные монеты в этом кабаке. С другой стороны, все только зависит от цены…
В кого я превратился?