неудачник… Лучше бы коров своих пас и на дорогу не совался со своими голодранцами.
А холопы-то, похоже, чувствуют угрозу. Пялятся на меня исподлобья, думают, что не вижу, но от меня ничего не укроется. Даже то, что один из скавров не выпускает из рук нож, готовый в любой момент им воспользоваться. Пусть только попробует…
– Трактирщик! – вскрикнул здоровяк.
– Да, господин?
Беги ко мне, беги, толстяк. Да поскорее, пока я добрый. Эх как скачет, аж брюхо трясется.
– Долго еще ждать? Иногда я бываю нетерпеливый.
Его рука легла на рукоять меча.
Трактирщик испуганно покосился на меч, потом глупо улыбнулся воину, склонил голову и принялся, не спеша, отступать назад.
– Марилька! Тащи давай похлебку и пиво! Что ты там возишься?
– Сам тащи. Бочонок тяжелый, – послышался девичий голосок из кухни.
– Ну вот снова все на мне, – трактирщик снова глупо ухмыльнулся и развел руками. – Еще одно мгновенье, господин. – Бернхард впопыхах помчался на кухню.
Господин… Видывал я господ. Жалкие, надменные лордишки. Слишком уж высокомерные и самолюбивые. Приходилось потрошить таких. Ничего необычного, изнутри выглядел, как и все.
Он усмехнулся своей мысли, потом кашлянул и снова затянулся трубкой. Крестьяне по-прежнему оглядывали его, что ему совершенно не нравилось.
– Чего пялитесь? – не выдержал воин и оскалил пожелтевшие зубы.
Крестьянский стол дрогнул. Батраки поспешно начали вставать из-за скамей.
– Извинения просим за беспокойство, сударь. Мы уже уходим.
Селяне поскорее направились к выходу.
– Куда ж вы собрались? Ночь же на дворе, волки воют, – сказал появившийся с бочонком Бернхард.
– А нам много и не нужно, – испуганно сказал Йонес. – Ты за нас не волнуйся, мы в хлеву заночуем, нам не привыкать, а поутру в село двинем. Пусть благородные гости отдыхают, а мы уж как-нибудь в другой разец заскочим.
– Смотри у меня! За пиво все равно заплатить придется, – сказал Бернхард.
Йонес призадумался, потом поспешно вернулся к столу и принялся заливать в себя содержимое кружки, половину пролив на свою рубаху и потрепанный дублет.
Воин отложил трубку в сторону и рассмеялся, смех подхватил и трактирщик, и скавры, наблюдавшие за крестьянином.
– Не подавись, пьянчуга! – крикнул Сигурд.
– За шиворот вторую вылей! – прокричал здоровяк и заржал пуще прежнего. Смех был отвратительный.
Воин в черном затянулся трубкой, разглядывая захлебывающегося пивом Йонеса.
До чего же жалок этот лопух! Даже руки об него марать не хочется, не то что обагрить меч. Хотя было дело, что раньше мне приходилось толпами рубить таких, как он, словно свиней. Веселые были деньки, сжигали все окрестные деревни, грабили, топтали, вешали и кололи. Но такие занятия быстро наскучивают, простолюдины толком-то и сопротивления не оказывают.
Другое