в легком раздражении отмахнулся он.
– Она моя мать, Дима.
Он в раздражении выдохнул.
– Я считаю, что это ошибка, Марьяна.
– Это неважно. Мне нужно её увидеть… познакомиться.
– И что ты хочешь от неё услышать?
– Это неважно, Дима. Я хочу услышать хоть что-то. Хочу разобраться.
– Я против, – выдал он резким тоном.
А я, признаться, в растерянности моргнула.
– В каком смысле?
– В прямом. И я думаю, что со мной все согласятся.
– Кто?
– Лысовский. Шура. И Пал Палыч тоже.
– Причем здесь Пал Палыч? – развела я руками.
– Он отвечает за твою безопасность, Марьяна.
– Считаешь, что меня там убивать станут? – не удержалась я от усмешки.
– Нет, конечно, – ровным голосом проговорил Дмитрий Алексеевич. – Но ограбят, глазом не моргнут.
– Может быть, – не стала я с ним спорить. – Но это моё право – встретиться с родственниками. А ты, милый, мне не муж, чтобы что-то запрещать, – закончила я в возмущении. Я из-за стола поднялась, допила залпом вино из бокала. И оповестила: – Я иду спать. А ты можешь отправляться к Пал Палычу, выдать ему дополнительные инструкции. Кого ко мне подпускать, а кого нет. По твоему мнению.
Как же я на Димку разозлилась. За его трезвые суждения, на которые он, по сути, права не имел.
А с матерью я всё равно встречусь, я так решила. И только после этого буду раздумывать о том, какое решение принять.
ГЛАВА 4
– Ты на меня злишься?
Само по себе, проснуться в своей постели в доме отца, не одной, было странным. А тут еще Димка решил, едва я успела открыть глаза, обсудить со мной вчерашнее недопонимание. Хорошо хоть я лежала к нему спиной, и Дмитрий Алексеевич не мог видеть моего лица. Я глаза открыла, почувствовала, как он обнял меня, чуть навалился сзади, и задал этот вопрос. И я в тот же момент поняла, что совсем не рада его присутствию рядом.
Что со мной происходит?
Кажется, переживания об отце, вытеснили из моей души все остальные чувства, радости и печали. Ещё совсем недавно я жила лишь эмоциями, связанными именно с Димой. С нашей непростой, как мне казалось, ситуацией. Я любила, я мучилась, ждала, терзала себя чувством вины и снова ждала. Нашей с ним встречи, звонка, сообщения. Моя жизнь последние два года проходила в этом бесконечном ожидании. И я радовалась, когда видела его, я была уверена, что люблю его. А теперь уже ни в чем не уверена. И то, как резко сменилось моё настроение, мои чувства, приводило меня в недоумение.
Но так ведь не может быть, говорила я сама себе. Скорее всего, это просто стресс. Сильнейший стресс из-за смерти отца. Пройдёт немного времени, и всё непременно наладится. И мои чувства, не только к Дмитрию Алексеевичу, но и ко всему остальному миру, вернутся. Надо только подождать, дать себе время.
А пока не срываться, не ссориться, держать свои эмоции под контролем, как говорил отец.
Поэтому я выдавила из себя улыбку, и ответила:
– Не злюсь,