мимо ушей ёрничество приятеля, спросил Волк.
– Я уже у Князя побывал. Ох, Брониимир-то суров! А княгиня! Мать честная, до чего же девка сочна! Жаль, не её нам выкрасть велели! За такую бабёнку и золота не жаль.
– Княжича видал?
– А то! Да, что мне княжич? Лежит, кулаками машет, сиську просит. А как его баба-то к груди приложит! Ох, – закатил глаза Птах.
– Хорош уже! Что по охране?
– Брониимир сына бдит. К его опочивальне двое приставлены.
– Так малец не с князем спит?
– Нет. Он с няньками и княгиней. Князь её к себе только по поводу приглашает. Ему малец мешает почивать, не нравится, как спиногрыз орёт, – захохотал Птах.
– Это хорошо.
– Одна нянька с огромным ножом за поясом. Либо ж чует неладное наш светлейший, либо сына шибко любит.
Волк задумался: неплохо было бы самому поглядеть на княжонка и няньку его, да охранников.
– Косой говорил, князь завтра город собрался? – уточнил он.
– Тебе-то с того что?
– Поглядеть хочу на Брониимира, да на охрану его.
Птах кивнул:
– Не врёт Косой, завтра на базар собрался. Скоро ж праздник, ему посуды надо богатой.
– Значит, завтра и погляжу.
– Ну, бывай, – Птах бесшумно растворился в листве.
Волк захлопнул дверь и разлёгся на соломе. Кто знает, может, прав Любомир, и княжич присмирил гонор Брониимира.
Ещё отроком Волку доводилось встречаться с Брониимиром. Пару раз старший княжич навещал с объездом Охотничий Лог, и уж там он не отказывал себе в свободе и жестокости.
6
С утра Волк шатался по переулкам Торгового конца, ожидая князя. День выдался жарким, с раннего утра палило солнце, и редкий сухой ветер нагонял пыль и песок. Люди укрывались под навесами и во дворах торговцев. Те услужливо подавали черпаки с водой, попутно впаривая свои поделки.
Влаксан торговался за наконечник для копья, когда по улице, звеня бубенцами, проехала крытая княжья повозка. Тройка статных белых жеребцов, в золочёной упряжи, тянула богатую узорчатую кибитку с коваными колёсами. Два слуги в чистых белых рубахах, отделанных синей вышивкой, сидели на запятках. Следом вышагивала конная стража в красных кафтанах дружинников. Люд аж рты разинул, выстраиваясь вдоль улицы в поклоне. За кибиткой тянулась вереница бедняков.
Полог повозки слегка откинулся, из окна показалась рука в дорогих перстнях и браслетах, и, бросив горсть медяков на дорогу, тут же скрылась обратно. Нищие заполонили дорогу, как воробьи, кидаясь на монеты, высматривали их в серой дорожной пыли, ощупывали грязными пальцами землю.
Швырнув на прилавок наконечник, Влаксан пошёл вслед за князем.
– Эй! За три отдам! – крикнул вдогонку торговец.
– За три я пять таких куплю, – бросил через плечо Волк.
Хозяин лавки громко выругался ему вслед. Наконечник был неплох, и по-хорошему стоил все пять медяков, но Волк здесь вовсе не за покупками.
Повозка свернула в тупик и остановилась возле посудной лавки. Слуги тут же соскочили с