сравнение! Там я изо всех сил старалась не ударить в грязь лицом, изо всех сил, держа это самое лицо. И лишь, после спасения мною графа от удушья, обстановка стала более непринужденной. Я помню, как мы с князем много смеялись, говоря о всякой ерунде, и каким теплым и нежным взглядом, он на меня смотрел!
– Ну, наелась? Давай, рассказывай! – вырвал меня из задумчивости, нетерпеливый голос кухарки.
Да, я даже и не знаю, что и рассказывать!? – рассеянно ответила я женщине, вспомнив, что меня на улице ждёт Вильям. И, ждёт ли ещё. При мыслях о нём, вспомнились его жгучие поцелуи и жаркие объятия. Я приложила прохладные ладони, к ставшим вдруг горящим щекам.
– Ну, – невнятно начала я, собираясь с мыслями. – После того, как я очнулась в доме Вильяма, и после того, как я с вами поговорила, я поспала. Когда мне стало лучше, я пошла гулять по саду, – выдала я Миле значительно сокращенную версию прошедших событий, не посчитав нужным, упоминать о моём посещении дома графини и подробностях, моего пребывания в нём. – А когда я вернулась, Виктор сообщил мне о том, что граф пригласил меня с ним отобедать, – продолжала я.
Мила всплеснула руками, и удивленно цокая языком, покачала головой. – Нет, ну надо же! Сам граф! Да пригласил к себе за стол служанку! – продолжала удивляться женщина. Но, увидев мой взгляд, почему-то осеклась и, пробормотав извинение, встала с табуретки, принялась отдавать противоречивые команды бедным поварятам.
И тут, у меня в голове, мелькнула одна мысль! Ведь явно, что-то не чисто было с Ядвигой, раз Гарния так забегала, запереживала. И кто, как не кухарка, много лет проработавшая в замке, могла знать все местные сплетни! Поэтому, придав своему голосу, как можно больше рассеянности и невинности, грустно произнесла.
– Ну, за обедом всё было очень манерно и скучно! И, граф, почему-то, задавал мне весьма странные вопросы. Уж и не помню, какие именно. А ещё он у меня спрашивал несколько раз, не хочу ли я ему сама что-то рассказать!? И что он хотел от меня услышать? Не понимаю! – вздохнула я, и откусила кусочек от последнего пирожного на блюде. О чём сразу сильно пожалела, когда с трудом пропихнула в горло, этот, явно лишний кусок.
Затем, выждав небольшую театральную паузу, я выбросила свой основной козырь: – А ещё, граф у меня спрашивал, что именно я вспомнила, когда пришла в себя! – удивлённо проговорила я, пожимая плечами. И, как вишенку на торте, добавила еще одну загадочную фразу. Можно сказать, била наобум! Но, кажется, попала:
– Вспомнила! – воскликнула я, – граф еще у меня спрашивал что-то про свою дочь!
– Про Аврору? У тебя? – натурально удивилась Мила.
– Не знаю, что-то про свою дочь! И, не вспомнила ли я чего-то!? – добавила, пытливо посмотрев на кухарку.
У женщины, глаза стали большие пребольшие, а затем, как-то не хорошо забегали. Было видно, что она точно что-то знает, связанное с Ядвигой. Вот, только что!? Если до сих пор не сказала, значит или мало знает или это очень большая тайна. Я задумалась, понимая, что насильно ничего из Милы не выпытаю. Но затем, женщина неожиданно решилась.
– Я