подбодрить и её, и ребят. Ведь смогли даже со мной на плечах добежать.
И будто мигнуло что-то на стене, как раз за плечом Биби, за трухлявым ящиком. Мигнуло таким синим, сапфировым цветом, и едва заметно заискрилось.
– Братан, там нет прохода, – зашипел Бобр, когда я стал протискиваться мимо Биби к каменной кладке.
Глава 4, в которой штабеля
Кое-как протиснувшись, и откинув от стены ящик, я припал к каменной кладке. На древнем кирпиче, вылезая из шва, поблёскивал мох. Мягкий, будто плюшевый, отдельные прожилки в нём мерцали, словно пропитанные светоотражающей краской.
Самый настоящий, тот самый, что так любят гномы…
– Чего там, Герыч?
– Мох, – ответил я, поддевая ножиком бахрому на камне, – Синий.
– Ой, – заволновалась Биби.
Пришлось сдуть пыль, стряхнуть немного грязи. И вот я, с улыбкой до ушей, перевалился назад, гордо держа синий лоскут над головой, словно олимпийский огонь.
– Вот, Биби, тебе нужно съесть…
Парни заинтересованно замерли, а Биби переглянулась со львицей, а потом часто замотала головой. Она с подозрением смотрела на мох, в глазах так и было написано, что какую-то штуку, срезанную со стены на грязном гоблинском складе, никто есть не собирается.
– Да это… – я замялся, пытаясь подобрать слова, – Чтоб ёжика почувствовать.
– А ты уверен, братан?
– Наверное, – я пожал плечами, а потом твёрдо кивнул, – Говорят, что гномы используют это для магии.
– ДРУ-У-У-УГ!!! – вдруг прокатился по складу дикий ор.
Голос был хриплый и мощный, будто шёл из трубы. Тут же немного содрогнулись ящики – где-то в дальней стороне склада рухнул штабель ящиков. Грохот и звон хорошо так приложили нам по ушам.
– ДОМО-О-ОЙ!!!
Мы все притихли, переглядываясь, а потом я прошептал:
– Какой ещё друг?
Боря усмехнулся, покосившись на Лекаря:
– Самый лучший друган.
Толя только пожал плечами:
– Я ж не виноват. Песня просто вышла ну очень… проникновенная.
– Ядрён батон, да он у Толяна бубен сожрал, а потом полез обниматься.
Лекарь округлил глаза, видимо, вспоминая. И я понял, что у него ещё проблемы посерьёзнее, чем у остальных – нас-то тролль хочет убить, а вот с Толей дружить.
– Биби, держи, – я схватил Манюрову за руку, и хлопнул лоскут мха ей на ладонь, – Как созреешь, съешь.
– Но… я… не…
Я отмахнулся, оставив Биби наедине с сомнениями, потом стал протискиваться мимо ребят к выходу из ряда штабелей. Там падал неясный свет, и на полу уже маячили тени.
Гоблины, судя по шуму, шуровали между ящиками, разыскивая беглецов, и уже приближались к нашему ряду. Они ругались, сталкиваясь друг с другом в узких проходах, и там же начинали потасовки:
– С дороги, на!
– Сам с дороги. Не понял, нах?
– А ну-ка сдриснул, на!
И звуки стучащей стали. А потом вдруг треск, и что-то со звоном посыпалось на пол.
– О, смотри, нах. Мой любимый тесак, так вот он где!
– Вот те на!
Я