глазницы убитого, и я понял, что вместе с соплями у бедняги высосали и мозги.
Тут тролль закрутил головой, стал шумно чесать затылок. Скрипнуло лезвие топора, показалось из-за его спины. Я обомлел: на секире был накинут почти располовиненный гоблин. Везунчик напоролся на лезвие грудью, да так и висел, будто обезьяна, спящая на ветке дерева.
На труп бедняги почти никто не обращал внимания. Лишь один из гоблинов, отбрасывая раскиданные везде ящики, время от времени кивал в сторону топора и со смехом бурчал:
– Пусть Бурдюк убирает, на!
– Вместе с Рохлей!
– Ой, на, ну ты даёшь, на!
Шурующие гоблины выскочили из одного ряда ящиков, и перескочили в следующий. Меня отвлёк шум с другой стороны: там тоже на склад заходили гоблины.
– Здорово, на!
– Нашли, на?
– Ни хрена!
Но ещё, готов поклясться, я увидел слабое марево в воздухе. Силуэты далёких гоблинов словно искажались в какой-то линзе, и эта линза была гораздо ближе.
Долбанный Надзорщик, это мог быть только он…
Отпрянув, я сразу пополз обратно.
– Так, народ, чего делаем?
Боря с готовностью подкинул булаву на ладони:
– Я выскакиваю и валю громилу. Вы всех остальных.
Усмехнувшись, я спросил:
– А реальный план?
– Песни нету, – Толя замотал головой, – Я вообще пустой.
– Дубинку доставай, значит, – бросил я, поднимая голову.
В принципе, можно было попробовать и забраться.
– Значит, дуем наверх.
– Ну, ядрён батон, а тролля оглушить?
Я схватился за трухлявую доску ящика, потом попробовал другую. Вроде держится.
И подтолкнул Биби:
– Давай, лезь.
– Я… высоты… это…
– Ты съела мох?!
Манюрова покачала головой, и я сделал страшные глаза:
– А почему?
Ничего не ответив, рыжая сразу же схватилась за доски и стала карабкаться вверх.
Рядом со мной протиснулась Блонди, уже в человеческом обличье.
– Гончар, если я сломаю ногти, с тебя три золотых, – она зацепилась, полезла по ящикам.
Её юбка задела мне по лицу, и я фыркнул. Кому чего, а ей ногти.
И в этот момент мелькнули тени в нашем ряду, в проходе показались ушастые коренастые силуэты. Мы сразу замерли: в конце штабелей нас скрывает густая тень, сразу не разглядят.
– Видишь, на?
– Жизнь темна, как ночь черна… – вдруг ответил гоблин.
– Ты чего, на?
– Стихи, на!
Тут доска, за которую зацепилась Биби, хрустнула, и девчонка поспешно схватилась за другую. Вниз посыпалась труха, и звякнул вылетевший гвоздь.
– Это же… – даже гоблины оторопели.
– ПОШЛИ, ПОШЛИ! – я рванул Толю и Бобра к ящикам.
– Братан, а драка?
Я ткнул вверх:
– Блонди толкай!
Боря сразу вскинул голову, на покачивающуюся на фоне потолка юбку Блонди, а потом рванул по жалобно скрипнувшим доскам. Лана сверху завизжала:
– Кого