взгляд и был почти уверен, что прочел его правильно. Елена сама, казалось, не верила в то, что говорила.
– Ну, чего же ты такая взрослая, а? – спросил он шепотом, понимая, что нельзя громко – может опять прозвучать оскорблением.
И Елена не обиделась на его слова, не вспыхнула, а лишь ответила с небольшим раздражением.
– Я женщина. А женщины раньше взрослеют.
– Но я же тебя старше.
– Это пустяки. Женщина всегда старше мужчины на три года.
– А зачем? Зачем ей это надо?
– Как зачем? Жизнь заставляет… Мир таков, что некогда идеалами заниматься.
– Неужели таков мир?
– Конечно, раскрой глаза. Все же оторвать друг у друга норовят.
– И много ты наотрывала?
– Я – нет. Я не такая…
– Не такая, а почему так говоришь?
– Почему… почему – по кочану! Глупый ты!
– Конечно. Но я знаю одну истину: пусть весь мир летит в тартарары, но ты оставайся человеком.
– А я знаю другую: с волками жить – по-волчьи выть!
Александр внутренне скорчился от этой фразы, но подумал: «Да нет же, это не ее позиция. Этого не может быть. Вот стоит она передо мной: простая, ясная. Лишь пытается как-то по-бабски отвечать – нелогично, но ведь не думает же так, не считает…»
– Что же ты такая взрослая, Елена, а? – снова тихо повторил он, продолжая мысленно оправдывать ее: «Конечно, она женщина, живет без мужа. Сама себе опора. Научилась трезво смотреть на вещи».
– А ты чего такой ребенок? Разве не видишь, по какому принципу устроен мир?
– По какому?
– Ты – мне, я – тебе.
– Так как же тогда быть-то? В таком случае нужно идти и воровать.
Но тут она опять противоречила себе:
– Совсем нет!
– Так ведь жить надо.
– Ничего, с голоду не помрем.
– Но и в роскоши не утонем.
– А зачем в ней тонуть? У нас, в принципе, все есть.
– Ты не опаздываешь на работу? – спросил Александр, чувствуя, что они уже достаточно «заобщались».
– Ты меня гонишь? – вспыхнула Елена.
– Вовсе нет.
– О своих делах я сама знаю.
– Обо всех? – вновь уколол ее Александр.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего…
И опять странным образом прореагировала Елена на его слова. Вместо того чтобы прислушаться и понять, что этим он призывает ее быть всего лишь тактичной, Елена еще более раздражилась. Начала что-то об его недостатках, о том, что он себя странно ведет.
Она била в точку, больно, но не злобно, просто в отместку. Понимая это, Александр старался не выходить из себя, сдерживался; будь он с кем-нибудь другим – немедленно бы взорвался, а ее удары терпел, реагируя, конечно же, душой, но не показывая внешне. Сдерживался, видя, что это идет от ее внутреннего смятения, сносил колкости, кои не снес бы, будь они высказаны в более жесткой форме – в форме претензии. Но это были не претензии, а технические удары, как в боксе – по корпусу