каждую свою мысль, чтобы люди не пугались мое одержимое выражение лица. Всё время я жил мечтами о словах Томаса, но как только очутился вне ящика, то понял, что это было лишь утешением.
На удивление уборка не отнимала слишком много времени и сил, несмотря на то, что я терпеть не мог убираться в своей небольшой квартирке на окраине города. Горы грязной посуды и вещи, разбросанные там, где только можно было это сделать. Я мог месяцами не притрагиваться к швабре и ждать пока совсем не перестану помещаться на кровать. Месяц после выхода из ящика я лишь лежал на кровати и периодически выкуривал сигарету, не покидая этой самой кровати. Сейчас же, уборка не доставляет мне дискомфорта и является даже некой сублимацией от негативных мыслей.
Замечаю группу детей шумно спускающихся по лестнице, они смеются и радуются чему-то. Наверное, круто так получать удовольствие от рассвета и встречать своих одноклассников счастливым смехом. Они действительно выглядят радостно и не внушают мне тревоги и раздражения. Наверное, Тед прав – они довольно безобидные. Вижу двух девочек, идущих рядом. Они останавливаются на площадке второго этажа и находятся так близко, что стоит протянуть лишь руку. Вид этих двоих завораживает меня, и я не могу не думать ни о чем другом.
– Элис и Джена Беккер? – это вырывается неосознанно, и я тут же прикусываю язык.
Я не должен с ними разговаривать, я не должен привлекать их внимания. Всё пошло не по плану с первого их появления, впрочем, как и всегда. Надо бы отвернуться и сделать вид, словно им послышались их собственные имена, но я стою и смотрю на них в упор, словно увидел приведение. Крохотные кукольные лица и застывшие улыбки, что выглядят так, будто их заставляют репетировать эту улыбку каждый день.
– Это с нами разговариваешь? – девушка, больше всего похожая на мать спускается с лестницы и подходит ко мне. – Я так понимаю, ты новый уборщик, – ее взгляд скользит по мне с ног до головы, словно она оценивает мою значимость для разговора с ней.
– Верно, а что статус не тот? – улыбаюсь от комичности всей ситуации.
– Элис, прошу, идем вниз, – в разговор вникает вторая.
Вот и разобрались, кого и как зовут: дерзкая девчонка, с внешностью матери – Элис, а вторая милашка – Джена. Милашка – громко сказано, ведь я вовсе не считаю никого из них милыми. Джена всего лишь была чуть смирнее Элис.
– Нет, я так не считаю, – девушка сводит брови на переносице и скрещивает руки на груди. – Странно, что ты нас знаешь, да и работники никогда не общаются с учениками, боятся, что мы кусаемся.
–Элис, идем, – малышка Джена не перестает жужжать над ухом как назойливая муха.
– Ну, зубы вы и вправду показываете, – натягиваю на лицо улыбку.
Элис смеется, прикрывая свои лисьи глазки, а Джена тушуется и вцепляется в руку сестры, словно боится свалиться с лестницы. Похоже у нее имеется шестое собачье чувство и она чувствует опасность.
– Ты смешной. Таких уборщиков у нас еще не было, – она присаживается на диван рядом