лет Глеб подвернул ногу и неделю ходил с тугой повязкой на ступне. За высокой по грудь травой муж видел здание штаба, от которого теперь остался только фундамент. На днях он показывал Мане гарнизонный медпункт. Двухэтажное здание из добротного красного кирпича с укором смотрело на мир пустыми проемами окон, а через дыру на крыше пророс тополь, ветки которого бережно прикрывали чердачное окно. Это там сверлили малышу зуб пыточным буром. Заброшенный и наполовину разрушенный городок производил на Маню тягостное впечатление. Она смотрела репортажи из Донецка, где после бомбежки, люди убрав осколки, спешили высадить цветы. Здесь в семидесяти километрах от Москвы, уютный военный городок похоже погибал от чиновничьих диверсий. Может они решили сделать гарнизон непригодным к использованию и выставить «золотую» землю с полным набором коммуникаций на коммерческие торги? Бизнесмены в погонах жили по условиям дикого отечественного рынка. От адвокатов одного из них Маня с Глебом здесь и прятались. Увы!
Они этого полковника Пугайло и в глаза не видели, а он своими коммерческими разборками вынудил-таки Маню и Глеба сорваться с насиженного места и рвануть в Москву. Думали на неделю, а прошел целый год. Насколько они застряли здесь непонятно, вот и жили без какой бы то ни было перспективы в ближайшее время вернуться в свой дом с камином. Эту историю Маня изложила в книге «Трасса потерь и находок».
Сегодня они петляли по тропинке через бывший гарнизонный парк, в котором местами сохранились скамейки, уцелели железные детские качели. Муж несся к озеру на предельной скорости, Маня старалась не отставать и ныла за спиной:
– Мы же вышли на прогулку, а не на дистанцию. – Она привыкла передвигаться по ровным тропинкам, а здесь Маню, постоянно норовили подсечь, то мощные корни, то забытая кем-то толстая палка, то ямка с остатками воды после дождя. Маня с наступлением лета успела больно удариться большим пальцем, дважды поскользнуться, и один раз шлепнуться в лужу в своем платье, отороченном снизу оборками и кружевами. Муж, поглядывая на модельные Манины босоножки, вздыхал и дважды в магазинах подводил ее к прилавку где торговали калошами и резиновыми сапогами. Местные модницы, после дождя, прямо на босу ногу надевали высокие калоши до щиколотки и спокойно преодолевали все засады на тропинках и дорогах городка. Для калош она пока не созрела, но смотреть под ноги уже научилась. Потому и влепилась в спину Глеба на полном ходу, он тоже не ожидал торпедного удара от жены, и чтобы не упасть машинально сделал шаг, угодив в крохотную лужу. В ней сложно было искупать даже котенка, но у мужа был явный талант, из всех вариантов возможной неприятности вляпываться по максиму. Босая ступня, правый сандаль и голень до самого колена мгновенно покрылись художественными разводами грязи. Но Глеб даже не чертыхнулся, умудрившись перехватить в падении жену, он выставил ее вертикально земле, укрепил и повернул лицом в сторону зарослей. Ветки незнакомого Мане дерева достигали земли и были закреплены на ее поверхности рогатками. Плотная