воскликнула:
– Что ж ты наделал, Лешка? Над зверем диким так не изгаляются, а тут человек!
Рыбанов шмыгнул носом.
– Так вышло, разум замутился.
– Разум? А есть ли он у тебя? Ладно, Катька дышит. Давай, Лешка, подмоги мне перенести ее на полати, поставь воды нагреться да свету больше сделай. Свечи в доме есть?
– Найдем.
– Помогай!
Алексей и Ольга перенесли обмякшее тело Екатерины на полати.
– Так я за водой? – спросил Лешка.
– А что, в избе и воды нет?
– На себя вылил.
– Так давай быстрее.
– Угу, я быстро, колодец недалече.
– Да беги уж!
– А мне чего делать? – спросил Николай.
– Разложи на столе снадобья из сумки. Я потом определюсь, что потребуется, а покуда посмотрю Катьку. Это ж надо так избить бабу! И откуда у Лешки столько силы взялось?
– В горячке и коня на скаку остановишь. В Сарде, когда изба загорелась, старик немощный целую стену удержал, пока семья из огня не выскочила. А после одно бревно приподнять не смог.
– Хватит болтать. Делом занимайся.
Ольга начала внимательно осматривать и ощупывать тело Екатерины. Послышались стоны избитой женщины.
Вскоре Ольга выпрямилась, потянулась и сказала:
– Ну, кажись, кости целы. Два зуба вылетели, но это мелочь. Голова не пробита.
– А шкура быстро заживет, – сказал от стола Николай.
– Так, Никола, дай-ка мне темный пузырек, что слева с краю стоит.
– Этот? – Николай поднял пузырек.
– Да, его.
– Держи.
Ольга высыпала на ладонь какой-то порошок, взяла щепотку и поднесла пальцы к ноздрям женщины, находящейся без сознания.
Та дернулась, чихнула, открыла глаза и слабым голосом спросила:
– Ольга?..
– Я, Катерина.
– А что с дитятком моим? Жив ли он?
– Жив, успокойся, в зыбке спит.
– Перепеленать бы его надо.
– Заплачет, перепеленаю. Что болит-то?
– Ты откуда взялась? – вопросом на вопрос ответила Екатерина.
– Да муженек твой среди ночи поднял.
– Изверг.
– Ладно, что было, то прошло.
– Сильно он меня изуродовал?
– Я же спросила, что болит.
– Ничего, тела не чувствую, будто нет его.
– Это исправим. Главное, что кости и голова целы. А вот и муженек твой. Он за водой бегал.
– Видеть его не могу.
– Пройдет. Нам, бабам, не привыкать.
Алексей налил в чугунок воды из деревянного ведра, поставил в печь, где еще тлели угли, вышел из кута, встал у занавеси и сказал:
– Нагреется быстро.
– Мне нужно чистое тряпье, чтобы на лоскуты порвать.
– Гляну в сундук. Катька лучше знает, где что лежит.
– Там сверток холста, – проговорила женщина.
– Слыхал?
– Слыхал, а как резать-то?
– Лоскуты должны быть примерно с ладонь, не шире.
Лешка занялся нарезкой своеобразных бинтов.
– Николай, глянь воду, – сказала Ольга.
– Сейчас.