Ольга брезгливо посмотрела на тщедушного мужичонку. – А когда жену забивал, не боялся?
– Да сколько говорить, затмение какое-то нашло. Не понимал, что творю.
– Ладно, – сказал Николай. – Мы никому о твоих делах не скажем. Но и ты гляди, Лешка! Коли еще раз без вины тронешь бабу, не обижайся. Сам Кирьяну доложу. Понял?
– Понял, спасибо.
– И найди, что родне сказать.
– Насчет чего?
– Насчет того, почему на похоронах деда Ефрема жены твоей не будет. Или поведешь ее избитой?
– Придумаю чего-нибудь.
– Думай. За дитем да за Катькой смотри.
– Станет вдруг плохо, зови немедля, – заявила Ольга.
– А что, ей может хуже стать?
– Не должно, но кто знает.
– Спасибо вам. Коли помощь какая потребуется, я завсегда…
Николай усмехнулся:
– Ты изгородь свою поправь, помощник.
– Сделаю, Никола, вот те крест.
– Ты креститься-то не спеши. Грех отмаливай.
– Отмолю.
– Все, Лешка, пошли мы. – Грудовы отправились домой.
Алексей вернулся в избу, набрался храбрости, подошел к жене.
– Ты, Катерина, прости меня. Не хотел.
– Бог простит.
– Клянусь, больше пальцем не трону. Лелеять буду. Только и ты обидных слов не говори, ладно?
– Уйди!
– Видеть не хочешь?
– Не хочу. За сыном смотри.
Рыбанов вздохнул:
– Я и не знаю, как пеленать ребенка.
– Я скажу, как надо.
– Ага. Ладно. Я тут у зыбки на лавке тулуп положу и прилягу. Станет худо, скажи. Хотя Ольга обещала, что ты должна на поправку пойти.
– Ты пред тем как ложиться, соломы чистой принеси да набросай по полу. Пусть кровь впитает, а то, не дай бог, зайдет кто из твоих родственников или соседей.
– Сейчас, Катя, сделаю.
Екатерина отвернулась к стене. Онемение постепенно проходило. Она уже чувствовала ноги, руки, часть лица. Раны, обмазанные мазями, болели не так чтобы сильно, терпимо. А вот в голове словно кто-то изнутри молотком бил.
Екатерина терпела. За свою недолгую, но трудную жизнь она научилась терпеть боль и унижения. Однако женщина не умела прощать. Ненависть к мужу помогала ей переносить страдания. Она незаметно для себя забылась. Подействовала снотворная настойка, данная ей Ольгой.
Алексей навел в избе порядок, стараясь не шуметь, не разбудить жену и сына. Он бросил на лавку тулуп и лег на него, когда за оконцем уже забрезжил рассвет.
А потом на округу обрушился дождь. Сначала сильный, ливневый, от которого единственная улица деревни покрылась лужами. Затем он поутих, но не прекратился, стал мелким, по-осеннему нудным.
Поутру не выспавшийся как следует Николай Грудов пошел к своему товарищу Колбину. Дождь смешал все их планы. Работы пришлось отложить.
Николай застал Илью на крыльце.
– Здорово!
– И тебе здравствовать, Никола!
– Денек-то сегодня какой, а? И не сказать, что весна.
– Пущай землю польет.
– А