Ну отчего Вацлав Брониславович не поможет ей?!
А он вдруг поднялся с места и протянул ей руку.
– Вижу, графиня, вы совсем устали и желали бы отправиться почивать. Иван уже постелил вам в спальне; если же вам что-нибудь понадобится, просто скажите. А завтра я отправлю Данилу, моего управляющего, разыскать вам девушку для услуг – не волнуйтесь, я ему полностью доверяю. Он никому не скажет о вас ни слова.
При этих словах слёзы выступили у неё на глазах: Анне тут же вспомнилась Люба, которой она тоже полностью доверяла… Она даже не ожидала, что предательство горничной станет таким болезненным ударом, однако теперь ни одному слуге на свете, даже самому преданному, Анна не смогла бы поверить. Она попыталась отогнать эту мысль, но лишь горько разрыдалась. С той самой минуты, когда Любаша поведала ей о планах мачехи и мужа, Анна ещё не пролила ни слезинки; теперь же остановиться оказалось невозможно.
Она почувствовала, как Вацлав Брониславович усадил её обратно на диван. Он примостился рядом и смущённо уговаривал её не расстраиваться и выпить немного вина. Но, наверное, её усталые нервы, натянутые как струна, не могли более выдержать… Полоцкий замолчал, без слов обнял Анну – какими же сильными и тёплыми были его руки! – и привлёк к себе, ласково покачивая, баюкая, словно ребёнка.
– С вами больше ничего не случится! – прошептал он. – Пока я рядом, вас никто не обидит!
Она потянулась к нему в ответ, сжала в ладонях его лицо, порывисто и страстно запустила руку в его густые чёрные волосы… Как же хорошо, что он всё-таки решился, теперь не придётся ничего объяснять…
«Наверное, все они в какой-то мере обладают этим даром, – отрешённо думал Всеслав, сжимая Анну в объятиях, в то время как она жадными поцелуями буквально впивалась в его шею и плечи. – Никто не может противиться их страсти. Никто не может перед ними устоять»… Анна была так красива – как ни одна из светских дам, которых он встречал здесь, в Петербурге. И в ней, так же, как и в Злате, звучала эта обольстительная, будоражащая музыка летнего солнца, леса, природы, волшебства… Она так похожа на Злату, просто одно лицо! Как же раньше он не замечал, что Анна – копия своей матери! Как будто нечто, против чего он был бессилен, некая ворожба, присущая Анне и Злате, молчала до сих пор – а теперь расцвела со всей силой!
Он зарывался лицом в её волосы: они пахли, точно душистые лесные травы, а кожа её была нежна, как цветок, нагретый солнцем. В её голосе он слышал пение утренних птиц, а миндалевидные глаза меж длинных чёрных ресниц светились, будто тёмные очи озёр, отражающие луну… Совсем как у Златы.
Злата… Боже, что он делает?!
Всеслав попытался отстраниться, но это оказалось нелегко: в объятиях мавки всякий человек теряет собственную волю. Никто не может противиться её страсти, никто не может перед нею устоять…
Но ведь Анна – не мавка! Она ничего не знает про них и даже не умеет пользоваться собственным магическим даром! Эта мысль вернула его к действительности;