в их присутствии, чтобы их смущать, и что он скорее потирает и ласкает себя, чем чешет.
Muà lutcha[42], говорили они, прекрасно знает, для чего предназначены все части его тела, даром что с головой у него не все в порядке – остальное на месте, и он даже не носит нижнего белья, которое поддерживало бы его хозяйство; стыд и срам, что все у него болтается на ходу.
Ну и наконец: слова куцего лексикона Темула вылетали из него с головокружительной скоростью и со свистом проносились мимо ушей слушателя. Как будто внутри у него имелось некое устройство, компенсирующее медлительность ног скоростью языка. Результат же был плачевным как для говорящего, так и для слушающего. Густад, один из немногих, мог разобрать, что он говорит.
– ГустадГустадкурицабегать. ГустадГустадкурицабыстробыстро. ЯпоймаляпоймалГустад. – Темул торжествующе воздел руку, державшую курицу за ноги.
– Очень хорошо, Темул. Ты молодец! – сказал Густад, чутким ухом разделив поток его речи на слова. Этот речевой каскад у Темула никогда не разделялся никакими точками, восклицательными или вопросительными знаками, запятыми или иными знаками препинания – все они смывались напрочь бурным потоком его стремительного бормотания, без малейшего шанса уцелеть. Разве что конец абзаца можно было уловить. Да и то пауза не была полноценной – так, едва заметная остановка, чтобы перезарядить легкие кислородом.
– ГустадГустадбегатьнаперегонки. Быстробыстрокурицавпереди. – Он ухмыльнулся и дернул курицу за хвост.
– Нет-нет, Темул. Догонялки закончились. – Он забрал у него курицу и отдал мяснику, ожидавшему с ножом в руке. Темул стиснул себе горло, потом провел по нему ребром ладони, имитируя режущее движение, и издал ужасающе-пронзительный визг. Густад не удержался от смеха. Воодушевленный, Темул завизжал снова.
Мисс Кутпитья наблюдала за погоней сверху, из окна. Высунув голову наружу, она зааплодировала:
– Сабааш, Темул, сабааш![43] Теперь мы официально назначим тебя куроловом Ходадад-билдинга. Отныне ты будешь нашим не только крысоловом, но и куроловом. – Трясясь от беззвучного смеха, она втянула голову в окно и закрыла его.
На самом деле Темул крыс не ловил, он лишь избавлялся от тех, которые были пойманы жильцами Ходадад-билдинга. Подчинявшийся муниципалитету Департамент по борьбе с вредителями выплачивал двадцать пять пайс за каждую сданную крысу, живую или мертвую. Это было частью кампании, призванной инициировать тотальную войну против грызунов, представлявших угрозу для здоровья населения. Этим способом Темул зарабатывал немного денег – собирал крыс, попавшихся в клетки-крысоловки соседей, и сдавал их. Брезгливые соседи отдавали Темулу клетки с еще живыми крысами, их умерщвлением занимались уже в муниципалитете. Положено было крыс топить: клетки погружали в резервуар с водой и вынимали через определенный период времени. Тушки сваливали в кучу для дальнейшей утилизации,