Шелли от Брайса. Он удрал сразу же, как только освободился из ее хватки, а вот наша принцесса… не дождетесь. Она яростно двинулась ко мне, хватая все, что попадалось под руку, и твердя, что Брайс – ее и что отпускать она его не намерена. Вот вам и неженка. Как же я хотела, чтобы рядом оказались учителя и увидели настоящую Шелли Столлс, но они примчались поздно – когда я уже выдернула ей клок волос, заломала руку и не отпускала, несмотря на все визги и попытки вырваться. В итоге Шелли отпустили домой с испорченной прической, а мне пришлось объяснять директрисе свое поведение. Миссис Шульц из тех женщин, которые считают волшебный пинок порой оправданным и необходимым, но, разумеется, она посоветовала мне меньше лезть в чужие проблемы. И все же моя история ее вполне убедила. Она даже похвалила меня за то, что я сумела удержаться и не покалечить Шелли.
На следующий день мисс Совершенство пришла в школу с косичками и принялась сплетничать со всеми обо мне, но я плевала на это. Факты говорили сами за себя. До конца года Брайс ни разу и близко не подошел к Шелли. Со мной он, конечно, тоже не начал ходить за руку, но стал заметно дружелюбнее. Особенно в шестом классе, когда мистер Мертинз посадил нас рядом.
Мне нравилось сидеть с Брайсом. Мне нравился он. Каждое утро он говорил мне: «Привет, Джули», и я время от времени ловила его взгляд. Он сразу краснел и утыкался в учебники, а я не могла не улыбнуться в ответ. Он такой застенчивый. И такой милый!
Еще мы стали больше разговаривать, особенно после того как Брайса пересадили за парту прямо передо мной. У мистера Мертинза целая система штрафов за орфографические ошибки, и если из двадцати пяти слов семь написаны неверно, вы обречены провести обед в его кабинете, заучивая их правильное написание. Брайс жутко боялся этого наказания. Мне было его так жалко, что я наклонялась к нему и шептала подсказки. Его волосы пахли арбузом, а на мочках ушей был легкий светлый пушок. Как такое может быть у парня с темными волосами? Зачем он ему вообще? Я внимательно рассмотрела в зеркало свои уши и проверила уши других ребят – у них такого не было. Я даже собиралась спросить об этом мистера Мертинза, когда мы обсуждали эволюцию, но передумала. Вместо этого я провела целый год, нашептывая Брайсу слова по буквам, вдыхая арбузный аромат и гадая, получу ли когда-нибудь свой заветный поцелуй.
Берегись, приятель!
Седьмой класс стал годом перемен, хотя самое большое потрясение случилось не в школе, а дома: к нам переехал дедушка Дункан. Это было странно, ведь мы его практически не знали, никто, кроме мамы, конечно. Хотя последние полтора года она бесконечно уверяла нас, что он прекрасный человек, пока я понял одно: больше всего на свете он любит смотреть в окно. Глядеть там особо не на что – если только на двор Бейкеров. Но дедушка сидит у окна днями и ночами – в кресле-качалке, переехавшем вместе с ним. Ладно, еще он читает романы Тома Клэнси[3] и газеты, разгадывает кроссворды и отслеживает динамику своих акций, но это все мелочи. Если бы