хихикнул.
– Рот закрой лучше! – ставит сковородку на деревянный брусок, что лежит рядом. – Я думаю, когда ты проснулся и не знал кто ты, и что вообще происходит, тоже пробовал. Жизнь наша началась зано… Точнее, наверное, не жизнь это вовсе! – напрягся. Засуетившись, он отходит к двери, чтобы проверить нет ли поблизости каких-либо движений.
– Да не дуйся. Я тоже пробовал, – хватает мясо руками и обжигается, начинает дуть в надежде, что остынет быстрее, перебрасывая из ладони в ладонь. Сдавшись, он бросает кусок назад.
– И как успехи? – с горечью.
– Как-как? – разводя ладонями. – Да никак! Я в грудь стрелял и в голову. Думал, как ты, что это поможет, – поднимает взор на пламя свечи, – встаю весь в крови и говорю: "И это называется смерть?" – обтягивает пальцы тканью, хватается за мясо и поднимает, делает небольшой укус, горячее страшно вонючее мясо чавкает меж крепких зубов, которые ещё не сразили болезни.
– А я только в голову, – возвращается к собеседнику. Садится напротив и смотрит на то, как ест. – Да подожди ты! Горячее же!
– Так вкуснее! Запах не чувствуется, – усмехнувшись.
– Когда я очнулся после выстрела, – поднимает свой кусок, обернув руку тканью. – Я… – делает укус, который сильно обжигает губы и язык. – Правда не чувствую запаха… – подняв брови, впивается жадно в пищу, разрывая её, подобно животному.
– Это шутка была, – качая головой. – Так расскажи уже, что хотел, – с нетерпением говорит Безымянный.
– Я лежал рядом с этим трупом, по-видимому, это был кто-то из смертных, раз он так и не проснулся. Тьма окутывала меня. Сознание было помутнено, но я чувствовал, я чувствовал налипшую кровь, и мне было так холодно, даже не из-за того, что было и вправду холодно, а… Знаешь, словно внутри меня всё остановилось, будто мой вапор ослаб, я будто стал, знаешь, я будто умер, но при этом оставался в живых… – тон сменяется на более уставший и печальный. – Я хотел только одного, – на лике испаряются эмоции, словно капельки воды, павшие на раскалённый металл. – Хотел отведать человеческую кровь и… – слабая нервная улыбка вспышкой мелькнуло на лице, – поглотить вапор, да хотя это одно и то же. Во мне словно поселился в тот момент монстр, я забыл обо всём на свете и знал, что нужно вонзить свои зубы именно в лицо.
Двое некоторое время едят. Желудки наполняются ужасным мясом, которое походит больше на резину. Посиделки в теплом доме не вызывают былых эмоций. Работа в привычном варианте: зарабатывание денег, дабы прокормиться, превратилась в поиск себе подобных или обычных смертных поблизости, чтобы пожрать их вапор, успокоив внутреннего зверя на некоторое время. Свечи горят не слишком ярко. «Это и к лучшему» – думают двое, ведь не хочется лишний раз видеть невыносимые помои вокруг, которые расстраивают и без того утомлённый от бесчисленных разрушений в округе разум. Творить и создавать никто ничего не хочет, достаточно шариться по помойкам и руинам, оставаясь в укромных местах на сон,