знакомое у него лицо.
– То есть это уже не новичок?
– Так и есть, возможно, мы уже ели его, – звериный взгляд ищет новую добычу. – Меня тоже охватывает ярость. Я бы извинился, но ты этого не заслуживаешь.
– Таким как мы вообще не стоит извиняться за подобное, – они останавливаются в двухэтажном доме, который сохранился относительно хорошо. Вековое здание уже претерпело сильные изменения, обрушенные куски и прогнившие части, кроме трех стен, выходящих на задний двор и второго этажа. На вид кажется лакомым кусочком, где может скрываться хоть что-то или кто-то. Шаги слышаться в неизвестности. Мужчины пригибаются и направляют на ещё сохранившуюся лестницу оружие. Ладони дрожат, а тело холодеет. Звериный оскал застаёт напарника, который старается это скрыть, глаза горят, желая как можно скорее увидеть жертву. Жалкие и медленные шаги стучат по лестнице.
Не удержавшись, он вскакивает и нажимает на спусковой крючок. Патрон вспыхивает, но дробь не высвобождается, дробовик мигом улетает в сторону. Жертва в страхе убегает, спотыкаясь на каждом углу. Охотник слышит сердцебиение и жалобные стоны, выдохи и панику, которая охватила новоиспечённого. Бросается в погоню. В спешке, взяв камень, бросает, попав точно в голову убегающего. Дичь падает без сознания, упав, подобно куску мяса на скотобойне.
Разрывая плоть на лице жертвы, он пожинает плоды собственного безумия, с которым столкнулся, попав в лапы неизвестных, желающих узнать тайны природы. Отрывая щеки, показывались зубы, кровавое месиво слёзно смеётся потоками тёплого и густого жизненного сока, под режиссурой жестокости чудовищ.
Насытившись вапором, тот поднимает голову и взирает ужасы, которые сам сотворил. Существо, похожее на человека, но с изуродованной физиономией, бездыханно лежит перед ним. Рот переполнен кровью и разными кусочками лица смертного, а может и бессмертного существа.
– Никак не могу привыкнуть, – вырывается из уст Безымянного, который заканчивает трапезу. Вытерев пасть об одежду, встает, и они отправляются дальше, как и планировали, полностью избавившись на несколько дней от ужасного звериного голода. – Улечу я от вас… – нервно усмехнувшись. – Вот увидишь, Трог.
– А кого ты жрать-то будешь? – испачканный в пересохшей крови идёт параллельно с другом, осматривая окрестности опытным взглядом. Вслушиваясь в мертвую местность, кажется, может услышать или даже учуять живое приближение за несколько километров.
– Да найду себе какую-нибудь птичку, как я. Вот и улетим, – мечтает, устремляя глаза на небеса.
– Такую как, хах! – хлопнув по плечу напарника. – Лозу?
– Нет! Брось такие мысли, – улыбается и хмурится, гоняя язык в полости рта и вытаскивая застрявшие ошмётки кожи меж зубов. – Такие как она… – ковыряется пальцами в зубах, качая и смотря на взор Трога. – Предатели и стихийные твари. Я найду себе птичку.
– И ты еще скажи, что она будет согласна быть тобой съеденной, ну примерно,