внутрь дома.
Они вчетвером замирают в дверях, толкая друг друга плечами, – до тех пор, пока Мингю, истошно закатывая глаза, не заходит в дом следующим. Он разглядывает зеркала в прихожей и тапочки, выстроенные в ряд около входной двери, и все это навевает давно потерянные воспоминания.
По лестнице, берущей свое начало точно рядом с прихожей, спускается мужчина в деловом костюме. Мингю бы не дал ему на вид больше тридцати пяти – ни одной морщины на лбу, гладкая кожа, аккуратно зачесанные назад волосы. И весь вид кричит о состоятельности.
– Да, конечно, я понял вас. – Мужчина зажимает мобильный телефон между ухом и плечом, закатывая рукава рубашки, как вдруг находит взглядом Чонхо. – Завтра, хорошо. Я перезвоню вам чуть позже. – Он отключает телефон и улыбается. – Не слышал, как ты зашел. Иди сюда. – Спускается с лестницы и крепко обнимает Чонхо, который замер у самого ее подножия. – Смотрю, ты с друзьями приехал.
Все дружно кланяются – кроме Мингю, который жутко тормозит, засмотревшись на чужое лицо, потому что – нет, серьезно, так бывает? Чтобы отец выглядел так же молодо, как и сын?
– Ты прости, тут такое дело, – мужчина явно чувствует себя неловко, – кажется, мне нужно уехать.
– Кажется? – Чонхо вздрагивает, и настолько сильно, что это замечают все. – Ты только что вернулся.
– Да, но… Есть кое-какие дела, которые нужно решить, и…
– Хорошо, я понял. – Он резко меняется в лице. Мингю сбоку видит, как ломаются чужие губы, показывая широкую улыбку. – Ничего страшного. Напиши, как доберешься.
– Прости, я понимаю, что…
– Все в порядке, не переживай. – Чонхо громко ставит свой рюкзак у подножия лестницы, не переставая широко улыбаться. – Мы найдем, чем заняться.
– Да, да. – Мужчина кивает, подходит ближе, тянет руку к Мингю, но вдруг передумывает в последний момент и неловко приобнимает его одной рукой, отчего тот растерянно вздыхает. – Давно тебя не видел. Вы тут не скучайте, – добавляет он в конце и присаживается на корточки, чтобы почесать корги за ухом; собака расстроенно скулит.
Мингю кажется, что он чувствует себя нехорошо: когда смотрит, как отец Чонхо подхватывает портфель несколькими минутами позже и покидает дом, как сам Чонхо роняет свою улыбку так, что та вдребезги разбивается, стоит отцу исчезнуть из виду, как тускнеет лицо Юбина, которого начинает тормошить Тэён. Как Сонёль ломано улыбается, спрашивая, какую из комнат можно занять.
Ему нехорошо. Ему отвратительно. Ему хочется встряхнуть Чонхо и прокричать ему в лицо, что все нормально, что так бывает и «ты сам это понимаешь». Но Мингю ничего не делает – только сжимает лямку рюкзака и тупит взгляд, пытаясь вспомнить про себя, как пахнут персики. Как пахнет в месте – родном доме, – где тебя всегда ждут.
– Слушайте, тут много комнат, можете любые занять. – Чонхо достает из заднего кармана джинсов телефон и тянет губы в очередной улыбке. – А пока, если вы не против, мне нужно кое-что сделать. Там в баре