откровенный мадригал, обнажая в прохладных крыльях ликующей мечты сверкающую позолоту.
Fires of intrigue are burning in the purple Gardens, and love nectar sprays the ambrosia of meeting with a gentle whisper of passion and senseless play, carefully covering the shoulders with the sweet stole of Mouth. Sleep pours with light delight into the marvelous Chalice of the immeasurable heart, filling its delicate structure of fragile outlines with blissful wine, deserving the precious reward of the moment.
В пурпурных Садах сгорают костры интриг, и любовный нектар распыляет амброзию встречи с нежным шёпотом страсти и бессмысленной игры, заботливо укрывая плечи сладким палантином Уст. Сон лёгкой усладой льётся в дивную Чашу безмерного сердца, наполняя его нежную структуру хрупких очертаний блаженным вином, заслуживая драгоценной награды мгновенья.
The silver links of the Moon open the wet curtain of hyacinth flowers, and a fiery bird flies up in a flickering wheel of desires, bringing the mirror imprint of an accidental fulfillment of feelings closer in sacred sparks, carnival masks freeze in a transparent dance, and the pattern of the Universe is revealed to faces immersed in ether, the blue dome of transfiguration radiates an eventful gaze.
Серебряные звенья Луны открывают влажный занавес гиацинтовых цветов, и ввысь взлетает огненная птица в мелькающем колесе желаний, приближая в сакральных искрах зеркальный импринт случайного свершения чувств, карнавальные маски замирают в прозрачном танце, и погружённым в эфир лицам открывается узор Вселенной, синий купол преображения излучает событийный взор.
The tyrannical thirst for life has the flowing tenderness of the Pacific Ocean, drowning in the waves of consciousness. The cup of the heart is filled with captivating dreams and contemplation of the moving sound of heavenly pearls, the wings of witchcraft words revel in their own meaning of divination in the cool gorge of expectations and meetings.
Тираническая жажда жизни обладает льющейся нежностью тихого океана, тонущей в волнах сознания. Чаша сердца наполняется пленительными мечтами и созерцанием подвижного звучания небесных жемчужин, крылья колдовских слов упиваются собственным значением гаданья в прохладном ущелье ожиданий и встреч.
A path of misty partings is lined with a complex pattern on carpets of sunset light, a mysterious wreath of fidelity is woven, showering the bed of Love with rose petals, but in the moonlight, the rustle of wind steps with the song of a star stream reveal the milky rings of the golden Serpent with the ringing lightness of illusion and the embodied lace of a butterfly.
Тропой туманных разлук выстилается сложный узор на коврах закатного света, сплетается загадочный венок верности, осыпая лепестками роз ложе Любви, но в лунном блеске шорох ветряных шагов с песней звёздного потока раскрывают млечные кольца золотого Змея звонкой лёгкостью иллюзии и воплощённого кружева бабочки.
The heavenly veil is ingeniously embroidered with star ornaments, and the silver clock shines in the filled dome of dreams, pouring out the desired vibrations of hyacinth valleys. The happy screen of possibilities is opened by the Portal of Promises, and on the gloomy steps of chance, the joy of meeting opens, in the tender palms of which lies the tenderness and warmth of awakening. The crystallized moonlight is squeezed by the coolness of the nights and captivated by the rhinestones of the mystical ribbon of hoarfrost, in the depths of the mirrored pharynx the glasses of Moria burn with blue fire.
Небесное покрывало гениально расшито звёздным орнаментом, и серебряные часы сияют в наполненном куполе грёз, изливая желанные вибрации гиацинтовых долин. Счастливый экран возможностей открыт Порталом обещаний, и на сумрачных ступенях случайности открывается радость встреч, в ласковых ладонях которой таится нежность и тепло пробуждения. Кристаллизованный лунный свет сдавлен прохладой ночей и пленён стразами мистичной ленты инея, в глубинах зеркального зева горят стёкла Мории синим огнём.
The pearly rain rewards the lips with trembling tears of loss, and the blazing corals of the petals of Love turn into fleeting dreams, waiting for the outstretched hand of concentration. In the through clouds, the reflections of the flying roses of evidence disappear in the gardens of exorbitant efforts, burning with the fires of dear faces, and the phantom of penumbra shifts the inappropriate reality of days. The Dream, beckoning with perfection, persistently collides in the abandoned space of Love the unusual radiance of hearts that have partially lost the vision of the precious dome of happiness, creating canvases of daring pictures of finding the passion of the ever-coming moment, creeping like a white snake of fog in the silver veil of ethereal spheres.
Жемчужный