вёслами изо всех сил, «тридцать восьмые» автоматы прислонены к банкам. Головы повёрнуты грамотно, Архип, пожалуй, мог назвать сектор их обзора с точностью до градуса. У Шамана явно круговой обзор. Не важно чем…
Капитан повёл биноклем.
Сколько ещё пар глаз наблюдают за приближением шлюпки? Сколько пальцев застыло на спусковых крючках? Где? Горизонтальная трещина, залитая чернотой с пятидесяти метрах над водой? Нет, не похоже, угол другой… А там, под скальным козырьком левее и выше? Нет, просто мох, и чахлый куст тянет к свету тонкие веточки…
Он услышал шорох справа и выше от себя, выронил бинокль и опрокинулся на левый бок, выставляя ППС на звук.
Ян!
Нашёл время! Горстин стиснул зубы, заняв прежнюю позицию. Так, Шаман с группой в ста метрах от точки встречи, на лодке – без изменений. От Гиревого никаких сигналов. Стоп, а что у Лиепиньша с лицом?
На секунду каменный узор перед глазами заслонило белое лицо Яна, сведённое мучительной судорогой, словно он получил тяжелое ранение с большой потерей крови. Рядом зашуршало, в трещины посыпались мелкие камешки. Снайпер тяжело дышал сквозь зубы: звук плотный, с присвистом. Гауптман в лодке уселся на банку, выпрямился, скинул капюшон, егеря сбавили темп гребли.
– В чём дело, Ян?!.
– Я не понимаю, командир…
Сильный прибалтийский акцент прорезался в его сдавленном голосе и звучал тревожней, чем выглядело лицо. И это чётко артикулированное, ударное «О»… Архип резких изменений в обстановке не видел. Плохо.
– Туда смотри, – подсказал снайпер, качнув стволом СВТ, – Правее «Гири» на два пальца, под берег, у самой кромки…
«Гиря», понятно, Гиревой… Правее – значит от охотника этот сектор сейчас скрыт, он на скальном выступе, а внизу, в двухстах метрах прямо перед ним – нагромождение камней скрывает береговую линию…
Горстин покрутил колёсико на бинокле.
Что за чёрт?!
Больше всего это похоже на огромный и гнилой капустный лист с двумя черешками: серый, сморщенный, со скруглёнными срезами,.. если бы в нём безошибочно не угадывались огромные, вытянутые, сросшиеся в плавник человеческие ступни на скрещенных ногах. На подошвах засохшая пена, мелкая волна пытается дотянуться до уродливых больших пальцев… Остальное скрыто за камнями.
Архип сглотнул, сердце стучало так же ровно, но сильнее.
– Что там, Ян?
– Я не понял,.. – он запнулся, выдохнул и со свистом набрал воздух в лёгкие. – Обзор там лучше, но… Заметил ещё полосатые тряпки…
Сдвоенный свист оборвал их. Гиревой поднял руку, Горстин вскинул бинокль на лодку Шамана. Вот она, в точке контакта, покачивается на слабой волне. «Гауптман» осматривается: лениво, скучающе. «Егеря» сушат вёсла, двое вертят головами по сторонам, третий, кажется, смотрит прямо на них – Антипов! Горстин видит, как сошлись брови на лице помора, сжались губы. Под локтем, в сторону восточного берега – в их сторону! –