за спинку кровати, она помогла своим дрожащим ногам выпрямиться. Но это последнее, что она сделала сознательно. Ноги подвернулись, и она, задев табурет, с грохотом врезавшимся в стену, рухнула на пол. От удара об пол в голове взорвался вулкан боли и всё тело прошибло ознобом. Закусив губу до крови, чтобы не заорать, Маша свернулась в позе младенца, обхватив руками раскалывающуюся голову.
Услыхав скрип открываемой двери, Маша подняла взгляд. Несмотря на мучившую её слабость, она постаралась отползти как можно дальше от порога. Лучше было бы сразу сдохнуть, не приходя в сознание. Внутренности скрутило жестоким спазмом, и её стошнило прямо себе на руки. Оскальзываясь в собственной блевотине, она ползла, пока не упёрлась в стену. В дверях неподвижно застыла чуть сутулящаяся фигура. Глаза Маши расширились от ужаса:
– Не подходи! Уходи прочь!
Существо сделало шаг и протянуло к ней свою руку.
– Я не хотела. Не надо. Пожалуйста!
Глава 3
Его тело лежало на потрескавшихся плитах чёрного мрамора, холодных как лёд. Взгляд, устремлённый вверх, безуспешно пытался пробить толщу темноты, давившую на грудь. Отшельник хоть и не видел, но чувствовал огромное пространство над собой. Повсюду в воздухе были разбросаны тусклые огоньки, создающие невесомую, мерцающую бледным светом паутину, позволяющую оценить огромность помещения. Приподняв голову, он огляделся. Вокруг были всё те же чёрные плиты и вырастающий из него лес циклопических колонн. Прямо перед ним скопление огоньков образовывало нечто вроде дороги, ожидающей, чтобы он на неё ступил.
Пройдя совсем немного, Отшельник заметил, что свет огоньков позади меркнет, а впереди него загораются новые. Пространство вокруг наполняли тени голосов, шепчущие ему свои секреты. Перед ним раскрывалась тёмная бездна страшных историй: картины насилия, изуверств, предательства кровавыми волнами захлестнули его сознание. Одни страшные полотна сменялись другими, стирая следы предыдущих. Обхватив голову руками, Отшельник рванулся вперёд по светящейся дороге. Огоньки, дающие этот бледный свет, превратились в белёсые глаза мертвецов, глядящих на него из темноты и тянущих к нему свои белые руки. Он бежал сквозь чужие кошмары и кричал, чтобы всё прекратилось, но его никто не слышал. Он сам себя не слышал. Холодные пальцы хватали его со всех сторон, царапая кожу, оставляя на ней глубокие борозды, в которых закипала кровь. Отшельник мчался, уже не разбирая дороги, пробираясь сквозь переплетение холодных рук. Каждый следующий шаг давался ему с большим трудом, чем предыдущий, дыхание с хрипом вылетало из его перекошенного рта. Мертвецы облепили его грудой стылой плоти, приминая к полу. Он что-то кричал, напрягая последние силы. На мгновение в груде тел, накрывшей его, образовался просвет, сквозь который он увидел подножие тёмной лестницы. Грани чёрных ступеней блестели, как лезвия ножей. Рядом с ней стояла закутанная в темноту высокая фигура. Просвет закрылся копошащейся