Диванчика, что там стоит, для тебя вполне достаточно. Под ним – большой вместительный ящик, вещей у тебя не шибко много, всё поместится. Не вздумай разбрасывать свою обувь, терпеть не могу чужие запахи. Что нужно делать по дому – будет ясно по ходу дела. За тобой уборка, кухня, магазины и всё прочее. В туалет я пока хожу сама. – Она грустно усмехнулась и повторила – Пока… Два-три раза в неделю я принимаю ванну, поможешь мне помыться. Перестелить постель – это обязательно. – Она перевела дух, подумала и добавила устало. – Пропишем тебя временно. На год пока, потом видно будет.
– Спасибо… – Только и сказала Марина.
Старуха бросила на неё быстрый косой взгляд.
– Неси свои вещи в кухню, устраивайся, а потом давай ужином заниматься. Там в холодильнике есть кое-что для начала.
Она подъехала к своей кровати и хотела было перебраться на неё, но спохватилась, что не сказала кое-что важное.
– Ты, Марина, твёрдо запомни: дома всегда переодевайся, ходи подтянутой, причёсанной, с чистыми руками и коротко обрезанными ногтями. Завтра я твою одежду просмотрю, подберём тебе что-нибудь для дома. Душ принимай два раза – утром и вечером. Мой дом – не конюшня, знаю, как от молодых потом несёт. Учти – я брезгливая.
Марина побагровела.
– Чего краснеешь? Я что не права? Моя наставница по хореографии из репетиционного зала нас выгоняла, если только почувствует запах пота. А тогда из дезодорантов была только одна вода из-под крана. Это сейчас их миллион. Да… паспорт свой вот сюда положи. – Она выдвинула маленький ящик тумбочки, которая стояла подле её кровати. – Здесь лежат все мои документы и паспорт мой тоже. Не забывай об этом. Не теряйся, ежели что…
– Ежели что? – Не поняла Марина.
– Напряги свой умишко-то. Ежели, значит, я помру неожиданно. Свой-то паспорт положи, пока я не забыла. Надо будет – возьмёшь на время, потом опять сюда же и положишь. Ну, ступай, разбирай своё имущество.
Уже после домашней вечерней молитвы, заплетая на ночь тяжёлую густую косу, Наташа вздохнула облегчённо.
– Слава Богу, Елена Ивановна согласилась девочку принять. Я так боялась, что она упрётся.
В квартире было по-летнему душно. Отец Михаил распахнул настежь окно и устало опустился на постель. Неожиданно улыбнулся.
– Знаешь, одного умирающего старца его духовные чада спросили: что ему, такому мудрому, осталось непонятным в этом мире? Он ответил, что не понял только одного: это плохой человек совершает хороший поступок или хороший человек поступает плохо? – Он вздохнул и покачал головой. – Я Марину у Елены Ивановны оставляю с большим сомнением. Уживутся ли? Слишком они разные.
– Да, – согласилась Наташа. – Как их отношения сложатся – только от них зависит. Насколько обеим хватит христианского смирения и терпения, конечно.
– Будем молиться за них.
– Обязательно будем.
День сегодня для Старухи выдался непростым. Она устала и, наверно поэтому никак не могла заснуть. Очень трудно было примириться с мыслью, что теперь в её доме будет жить совсем