как море, реки Камы. Пишу на своём русском языке. Правда, опасаюсь, как бы при переводе русского текста на Ваш родной немецкий язык не исчезли слова признательности и благодарности, которые я хочу Вам передать. А благодарю Вас вот за что. Однажды, просматривая московский журнал, я встретил Вашу фотографию. Поразила Ваша красота и то, как Вы поразительно похожи на девушку, которую я встретил в молодости и полюбил. Случилось это в самом конце моей службы в армии, в венгерском городе Секешфехерваре, где стояла наша часть. Едва познакомившись, мы попрощались, условившись встретиться на следующий день. Но встреча не состоялась. Больше мы никогда не виделись. Девушку звали Илоной. В переводе на русский язык имя звучит совсем как Ваше – Елена. Ей тогда было, как и Вам сейчас, 17 лет. Очень долго надеялся, что произойдёт чудо и я встречу её. Но чуда не случилось. Со временем я смирился с тем, что не увижу её никогда. И вдруг эта Ваша фотография в журнале… И абсолютная схожесть с Илоной. Всё вспомнилось до мелочей, будто наша встреча произошла не много лет назад, а только что. Так, благодаря Вам и вашей фотографии, Лена, я будто снова побывал в далёком и удивительно дорогом для меня времени. Вот за это я благодарю Вас. А теперь два слова о том, как мне удалось Вас «вычислить». Честно признаюсь, что ничего бы у меня не получилось без помощи хороших людей. В их числе и Ваши очень обязательные (в отличие от наших русских!) городские чиновники. Но больше всего помог фотограф Андрей, сделавший Ваш изумительный портрет. Вы не забыли его? Вас он помнит очень хорошо.
Своё длинное послание заканчиваю словами знаменитого французского писателя и лётчика Антуана де Сент-Экзюпери: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Присоединяюсь к этим замечательным словам. Не зная Вас, сердцем чувствую, какой Вы, Лена, замечательный человек!
Счастья Вам и удачи во всём! Сергей, город Пермь».
Прочитав моё письмо, приятель, прекрасный переводчик с немецкого Ефим Келлер, схватился за свою лоснящуюся лысину.
– Разве можно такую сумбурную исповедь перевести дословно на немецкий? Ты хоть представляешь, что это за язык? – бегая по кабинету, возмущался Фима. – «Изумленное лицо», «слова признательности», «зорко одно лишь сердце»… Где ты нахватался этих слов?
Как звучат они на немецком? Не знаешь? Я, представь себе, тоже не знаю! – продолжал кипятиться приятель.
Я не стал с ним спорить и правильно сделал. Фима тут же успокоился, и уже через пару дней я старательно выводил на конверте с моим письмом на немецком языке австрийский адрес Лены.
Как часто бывает, радость свалилась словно снег на голову. Спустя три недели на моё имя пришло почтовое извещение. Но, даже получив конверт с обратным австрийским адресом, я не был уверен, что это ответ Лены. И только пробежав глазами по немецкому тексту и обнаружив в нём несколько упоминаний своего имени, а в конце слова, написанные по-русски: «До свидания, Сергей!», я, наконец, убедился, что письмо от неё. Схватив конверт, я тут же кинулся к Келлеру.
Прочитав