align="center">
3
МАРИ
Чтобы хоть как-то разогнать бегущие по кругу мысли, решила осмотреться в доме. Риад, правда, оказался не очень большой. По левую руку от дворика были расположены хозяйственные помещения, кухня с массивным дубовым столом и тяжёлыми коваными стульями, оснащённая всей необходимой современной техникой, довольно тёмная и мрачная, в коричневых тонах, а так же две небольших спальни, видимо для прислуги. По правую – шикарная гостиная с длинным, низким и комфортным диваном, заваленным огромным количеством пёстрых подушек, на столике перед диваном – золочёный кальян, а на стенах бесконечные завораживающие орнаменты. Так же тут был тренажерный зал, довольно просторный, с беговой дорожкой, боксёрской грушей и штангой, и небольшая гостевая спальня всё в том же восточном стиле. Главная спальня, на удивление лаконичная и просторная, совершенно не соответствовала антуражу дома и имела прямой выход во дворик, расположенный строго напротив главного входа в дом. Светлые стены без каких-либо украшений, встроенный шкаф и огромная кровать. Вот и вся обстановка.
В одной из комнат для прислуги я обнаружила свои немногочисленные пожитки – камеру, планшет, диктофон и наушники. Долго медитировала над планшетом, не решаясь открыть галерею и нарушить хрупкое равновесие, воцарившееся в душе. В итоге решила, что предаться тоске-печали всегда успею, и решительно отложила его в сторону. Тем более, что времени на одиночество мне фактически и не дали. В риад вошли две женщины. Одна из них, полноватая, с уверенностью крейсера подплыла ко мне, колыхая телесами. Я как раз сидела на краю бассейна, болтала ногами в воде и раздумывала, не искупаться ли. Когда женщина откинула никаб, на ее немолодом лице мелькнула высокомерная усмешка. Она молчала и возвышалась надо мной, как чертов памятник. А на меня напало какое-то жуткое ребячество, захотелось делать все наперекор. Посему я продолжила свое беззаботное занятие. Только бы не показать им все те эмоции, что раздирают меня изнутри. Вторая, та что повыше и постройнее, так же сняла никаб и оказалась гораздо моложе, нежели я ожидала. Лет тридцати пяти или около того. Она уродилась настоящей восточной красавицей, с прямым носом, золотисто-карими глазами, густо подведёнными чёрной краской, и по сравнению со своей старшей подругой выигрывала однозначно. Но на ее лице так же не мелькнуло и тени приязни ко мне. Молчание затягивалось. Потом женщины перекинулись несколькими словами на своем языке, и молодая все же обратилась ко мне на ломаном аранском:
– Как тебя зовут?
– Мария, – не стала упираться я.
– Я – Джахиза, мать Кирама. Это, – женщина кивнула на свою спутницу. – Азра. Бейгали господина Самира. Мы пришли показать твои обязанности. Пойдем.
Подчиняться не хотелось до одури. Но и смысла в открытой конфронтации я пока не вижу. Поэтому медленно встала. Сначала меня повели на кухню. В дверях Джахиза неожиданно остановилась, бросила через плечо:
– Мой