вопрос. Она не ожидала на него ответа, она только хотела, чтобы Эдди его выслушал. Она бросила эти слова резко, на ходу, стремительно покидая комнату и оставляя их висеть в воздухе подобно темному придушенному облачку.
Я не смотрела на Эдди. Мы оба смотрели на дверь, как будто она могла вернуться, но она не вернулась.
Потом Эдди стал закручиваться в занавеску. Я пристально смотрела на продолжавшую играть пластинку, и мне казалось, что я могу смотреть и смотреть на нее бесконечно. И я добьюсь того, что у меня закружится голова, до такой степени, что в ней уже не останется никаких прямолинейных плохих мыслей, и я не буду слышать тех тупых мурлыкающих звуков, которые издает Эдди.
– Посмотри, посмотри на меня! – закричал Эдди. Его голос прозвучал пронзительно и сдавленно одновременно.
– Я не смотрю. – Я сидела, скрючившись и нависая над проигрывателем, и совершенно не собиралась смотреть на него. Но я понимала, что у него во рту занавеска.
– Эй, жаба! Ну же. Посмотри. Быстро! Это смешно. Обещаю. – Он давился смехом.
– Сказала тебе, я не смотрю. И не слушаю. – Я закрыла уши ладонями. И все равно слышала пыхтение, и шорох, и глухой удар.
Он подбежал ко мне и встал передо мной так, чтобы я его видела. Он хохотал.
– Ну, ты бы видела, Мэнни! Ты бы видела! Я влез вверх до середины стены. – Он часто и тяжело дышал, его глаза были широко раскрыты, и вообще-то его не сильно волновало, что я этого даже не видела. – Я весь закрутился в занавеску и висел вверх ногами вдоль стены. – Он сел, откинулся назад, опираясь на руки, и расхохотался.
– Ври больше! Вверх ногами. Да не верю я тебе.
– А вот если бы ты посмотрела, ты бы увидела. – Эдди снял иглу с пластинки, громко по ней царапнув. – Ща покажу, – сказал он, – ща покажу, как это делается.
– Ну ладно. Давай, покажи. – Я сдалась, потому что была уверена, что это невозможно. Я сложила руки на груди и всем своим видом выражала недоверие. А Эдди бросился к занавеске и схватил ее. И потом он сделал это. Он действительно повис вверх ногами.
Глава четвертая
К тому времени, как пришел поезд, на перроне собралось довольно много народу. Я стояла в самом конце, возле кустов, и очень надеялась избежать встречи с кем-нибудь знакомым.
Не тешьте себя пустыми надеждами.
В поезде мама Элисон Поррит чуть было не уселась прямо рядом со мной, но, когда она поняла, что это я, именно она не захотела сидеть рядом.
– Ой. Манон, – сказала он так, будто я была не живым реальным человеком, а коровьей лепешкой, в которую она случайно вляпалась. – Здравствуй.
– Здравствуйте.
Я сидела у окна. Она стояла передо мной, вцепившись в сумочку из змеиной кожи, и улыбалась.
– А что это ты задумала? В такой ранний час?
Мне не нравилось, что я встретила миссис миссис Поррит. Про себя я всегда перед ее именем мысленно ставила двойное «миссис», потому что именно это она собой и представляла, в первую очередь миссис, а потом уже все остальное. Поэтому