в привидения ночной сиделкой.
Существовало только одно объяснение. По какой-то немыслимо безумной причине некто избрал столь странный способ напугать именно ее, а заодно и меня. В конце концов, все заметили, что я не отправился к себе в спальню одновременно с остальными. Любой обитатель «Второго флигеля» мог слышать мои шаги в коридоре и возглас миссис Фогарти, окликнувшей меня по фамилии. Таким образом, не требовалось сверхъестественных способностей, чтобы догадаться: я нахожусь в алькове вместе с дежурной сиделкой.
Но, окончательно убедившись в отсутствии всякой угрозы из потустороннего мира, я только еще глубже погрузился в жутковатую реальность действительно происходивших в лечебнице событий. А реальность не могла не пугать. «Вещь на мраморном столе!» Фраза приобрела теперь поистине страшное и полное зловещего смысла звучание. Она то и дело терзала мой измученный мозг. А вместе ко мне с ней с монотонной регулярностью возвращался образ Джо Фогарти – с кляпом во рту, с искаженным предсмертной агонией лицом, с накрепко связанным телом.
Морено заявил, что полиция признала его гибель несчастным случаем. Я ни за что не поверил бы в такой вердикт. Так же ясно, как я знал, что меня зовут Питер Дулут, я считал смерть Фогарти жестоким убийством, которое было только частью какого-то плана, лишь одним из эпизодов шоу, затеянного неведомой силой, пытавшейся всех нас заставить играть в нем роли марионеток по своему сценарию.
До этого момента я не мог разгадать мотива для убийства простого санитара, но сейчас он вдруг показался мне достаточно очевидным. Разве не могло случиться так, что Джо с его любовью к сплетням и к пересудам о людях случайно получил некую информацию? Нечто, делавшее его опасным и подвергавшее опасности самого Джо. И если дело обстояло именно так, то не могло ли произойти чего-то подобного и со мной? Неужели я, сам того не осознавая, обнаружил что-то, поставившее меня в такое же положение? Ведь именно об этом меня предупреждал голос. И я немедленно понял, что от предостережения нельзя так просто отмахнуться. Во мне нарастало чувство тревоги, и все ночные страхи вернулись с удвоенной силой. Постепенно смутная опасность стала ощущаться как недвусмысленно направленная против меня лично. Опасность!
Я не без усилия прервал течение своих мыслей. Сел в постели, глядя на полосу света, пробивавшуюся из коридора сквозь приоткрытую дверь. Обычно мне нравилось, что дверь не запиралась, – для меня это служило постоянным связующим звеном с внешним миром. Так я чувствовал себя спокойнее, зная, что в любой момент смогу бежать от невротических ужасов, нарисованных моим больным воображением.
Но этой ночью мои страхи имели не внутреннее, а внешнее происхождение. И если опасность существует, она проникнет ко мне через эту приоткрытую дверь. Я резко вскочил с кровати, подбежал к двери и захлопнул ее. Но затем, когда мои пальцы неуверенными движениями принялись искать ключ, я вспомнил, что замка в двери не было вовсе. Осознание этого простого факта исполнило меня самой настоящей паники. Но мне ничего не