в руках, когда зажегся свет в зрительном зале. И вообще, насколько я понял, она практически признала перед Морено свою вину.
– И опять-таки здесь все вполне естественно, – не менее настойчиво разъяснял полицейскому доктор Ленц. – Мисс Пэттисон много думала о Лариби, ее в высшей степени встревожило его близкое соседство. И потому, когда трагедия произошла на самом деле, она вполне могла в какой-то момент внушить себе, что бессознательно, по чьей-то злой воле сама совершила преступление.
– Я так и предполагал, что вокруг этого дела возникнет множество психологической тарабарщины, – проворчал капитан. – Никто не отрицает, что девушку могли подставить, но мне необходимо с ней встретиться, доктор Ленц. Важно выяснить, например, где она была и чем занималась в ночь убийства Фогарти. Ведь стало очевидно, что мы ошибались по поводу первого случая. Фогарти был убит, и это такой же факт, как убийство Лариби.
– Не могу вам возразить, – кивнул Ленц. – Приходится признать, что я тоже впал в глубочайшее заблуждение, когда посчитал смерть своего сотрудника несчастным случаем.
– Тогда давайте попросим привести девушку сюда.
– Не позволяйте ему устраивать ей допрос, Ленц! – воскликнул я с мольбой. – Она совсем еще дитя и к тому же сильно напугана. Они доведут ее до полного умопомрачения, если…
Я сам оборвал свою речь, заметив суровое выражение лица директора.
– В том, что касается защиты интересов пациентов, находящихся на моем попечении, мистер Дулут, вы можете целиком на меня положиться.
Он повернулся к полицейскому:
– В данный момент я не могу доверить права провести беседу с мисс Пэттисон никому, кроме эксперта-психиатра.
– Что ж, прекрасно! – иронично усмехнулся Грин. – Я вызову сюда доктора Эйсмана. Он, правда, занят сейчас разбором другого дела, но, думаю, сумеет прибыть в лечебницу часам к десяти. Это официальный государственный судебный психиатр, и если он обнаружит…
– Если он обнаружит нечто новое для меня в ее болезни, – очень тихо произнес доктор Ленц, – или установит, что мною неверно истолкованы известные нам факты, то я попросту закрою свою лечебницу.
Мне нестерпимо было слышать их разговор об Айрис как просто о рядовой пациентке психиатрической больницы, ненавистной представлялась идея, что бездушный государственный психолог, то есть, по сути, тот же полицейский чиновник, получит возможность копаться у нее в голове. Как угодно, сказал я себе, любыми путями, но ты должен найти способ представить дело в верном свете до того, как прибудет официальный эксперт.
Из моих лихорадочных размышлений меня вывел голос Кларка.
– Доктор Ленц, – спросил он неожиданно напористо, – возможна ли ситуация, при которой кто-то совершенно психически здоровый мог бы попасть в вашу клинику под видом больного? То есть симулировать заболевание так, чтобы вы не сумели распознать обман?
– Это вполне возможно, – доктор Ленц провел рукой по бороде и терпеливо