ты уже будешь,
ты – остывшая звезда,
и с тобой я потому лишь,
что на поезд опоздал.
Вот стою, стою с вещами,
и так муторно в душе
от ненужного прощанья
с тем, что кончено уже.
* * *
Знаю, что ты не спишь,
хоть никаких угроз.
Ночь – летучая мышь —
мне радирует: SOS!
Сердцем я не ослеп,
только не виден нам
узкий, как волчий след,
горя глубокий шрам,
пепел сгоревших трав,
в дымном тумане падь,
и этот жаркий страх,
что надо жить опять.
* * *
Будильник, как раньше будит,
но сделать смогу не много:
уже ничего не будет —
ни доброго и ни плохого.
И скроются с серой далью
ничтожные мои шансы,
и скажут мне «до свиданья»,
а надо бы попрощаться.
Да, час расставанью пробил,
хотя он совсем не нужен.
Теперь мы с тобой, как дроби,
неправильные к тому же.
И логика тут не катит,
она избегает женщин:
уже я не знаменатель,
числителя стал я меньше.
И жить, по последним данным,
не сладко на этом свете,
и в мире том чемоданном
лишь тамбурный горький ветер.
И вихри беды большие
закружат меня, как птицу,
пушинкой в бездонной шири,
где не за что зацепиться.
* * *
Всё смешалось,
всё давно смешалось,
всё я в кучу общую свалил —
даже эту мелочную жалость
по словам несказанным своим.
Поменяю шило я на мыло,
будет жизнь —
один сплошной вокзал.
Отчего, когда ты говорила,
я тебе ни слова не сказал?
Может, всё б
не кончилось разладом?
А теперь —
ты, в общем-то, права —
ничего жалеть уже не надо,
только эти хмурые слова.
* * *
Встану и непременно скажу,
что я тоже с трамвая схожу.
Нет, с ума я ещё не схожу,
нам, наверно, давно по пути,
не спешите так просто уйти.
Постарайтесь хоть что-то понять.
Посидим. Ещё, кажется, пять.
Помолчим. А над городом – дым.
Я, как он. Я таким же седым
растворюсь в частоколе оград.
Что-то спросите.
«Да, – невпопад
я отвечу. – О чём это вы?
В этом мире так много травы.
И любви. Поглядите, она
даже в воздухе растворена.
Дайте руку, уйдём поскорей
от домов, от машин, от людей,
и в лесов голубой окоём
грусть свою навсегда окунём,
всё забудем…»
Но лязгнет вагон,
сойдёте, лишь ветер вдогон.
Только дым. И несусь я опять
одинокие ночи считать.
В эту комнату с пылью