под высокими деревьями, с которых свисали корни, я наблюдала за обезьянами и наслаждалась атмосферой. В таких местах было намного меньше мусора, чем вообще в Индонезии. Однако встречались кое-где из-за обезьяньих нападок кучки пластика или полиэтилена. Неожиданно меня дёрнули за рукав как раз в том месте, где было мало народу и располагался квадратный водоём, огороженный для безопасности.
– Ты не должна идти этим путём, – сказала женщина на индонезийском.
У неё были большие полукруглые чёрные глаза, отливающие коричневым. Лицо вытянутое, зубы кривые, но белоснежные. От одежды пахло гвоздикой и кокосом. Вместе с незамысловатым образом присутствовала шепелявость, донимающая острый слух.
– Я иду к выходу, – спокойно ответила я и вывернула руку из её захвата.
В голове её закружились разные мысли. Одна из них пыталась вырваться из бешеного плена и быть мной услышана. Женщина страдала психическим расстройством, поэтому в голове творился бардак. Она снова приблизилась и обхватила плечи влажными ладонями. Было и так жарко, а стало невыносимо.
– Пути к выходу бывают разными, твой слишком прост.
– Какой же тогда мой, если не этот? – посмеялась я и смахнула её руки с себя.
Женщина отошла и улыбнулась. «Смерть – твой путь», – проскользнула здравая мысль в брешь бреда её сознания. Глаза женщины широко раскрылись, а зубы засияли.
– Ответ найдёшь у вулкана, где трупы гниют под небом.
Затем она ловко развернулась и прыгнула в заросли. Послышался крик обезьян и разговоры людей, которые вскоре появились на тропе. Кто-то убегал от безумной хвостатой, унюхавшей что-то вкусненькое в пакете туриста.
Я улыбнулась, даже посмеялась, а потом снова стала серьёзной, наведя глаза на ту с виду сумасшедшую женщину. Я знаю то место, о котором она говорила. И там мы с Люцио ещё не были. Кто же она? Ведунья? Шаманка? Одна из нас? А может быть, это всего лишь ловушка противников, которые хотят прекратить наши поиски, поскольку мы подобрались слишком близко?
Этим вечером Люцио попытался снова сыграть роль опекуна и стал вычитывать мораль. Я заткнула ему рот в очередной раз и поведала о плане:
– Предлагаю исследовать все места, а к этому перейти в последнюю очередь, если в других ничего не найдём.
– Это потратит наше время, – опуская плечи и громко выдыхая, пробормотал тот.
– А если нас заманивают таким образом в место нашей казни? Ты же тоже понимаешь, что есть мы, кто ищет для благих целей, и те, кто пытается нам помешать…
– Эй, – перебил меня Люцио, – за эти два года нас никто и пальцем не тронул. Ни одна живая человеческая или рептилоидная душа не подозревает о нашем плане.
Я пыталась перебороть негодование. Впервые в жизни приходилось отстаивать сторону благоразумия. Обычно все дурные идеи выдвигались мной. Теперь же я в замешательстве. Хотя… чем чёрт не шутит.
– Тогда