ними развевалось тёмное знамя, знамя, от вида которого кровь стыла в жилах. Лишь один белый символ горел на чёрной, как зимняя ночь, ткани: перечёркнутая буква S с двумя точками по бокам. Этот символ жёг Кану глаза своим извивающимся узором.
Как по команде, Кроваворукие начали подниматься наверх по склону дюны.
Здесь всё и закончится. Даже пожить-то толком не успел.
Вечерняя Звезда была окружена. То, что происходило сейчас, можно было назвать не иначе как бойней.
Вот я и нашёл тебя, Кан.
– Великий Дух бросил нас! – кричал кто-то из индейцев.
– Стоять и сражаться! – слышался призыв Атамана Сета. – На пролом!
Кое-как собравшись с силами, оставшиеся индейцы бросились вперёд на Солдат Тишины.
Только Индиго во главе со Змеиным Копьём никуда не сдвинулись.
Атаман Сет посмотрел на них, и его лицо перекосило от бешенства.
– Почему вы не сражаетесь? Там умирает наш народ!
Но воины в противогазах не пошевелились. Мрачная решимость читалась даже из-под стёкол их противогазов. Может быть, Атаман Сет даже понял, что происходит.
– Предательство! Я приказываю вам…
Но Индиго не слушали. Словно выполняя какой-то ритуал, они слезли с лошадей и уткнули копья в землю. Змеиное Копьё вышел вперёд
– Ты привёл нас на бойню, Сет. Вечерняя Звезда погасла из-за тебя.
Сет зарычал:
– Ты – поганый трус! Немедленно отправляйся в бой! Мы прорвёмся!
– Ты уже подвёл нас однажды, – монотонно произнёс Змеиное Копьё. – Ты подвёл меня.
– Аску… – прошептал Атаман.
– Я никогда не был твоим другом, верно, Сет? – произнёс Змеиное Копьё.
Его левая рука метнулась вперёд, и серебристое копьё пробило Атаману грудь.
Сет упал на колени, покрасневшие глаза тупо уставились в стёкла противогаза Змеиного Копья.
Индиго подошёл ближе. Огонь оранжевыми отблесками играл на левом стёклышке его маски.
– Пусть это будет наказанием за твоё высокомерие. За Монаха! – крикнул он и выдернул копьё из тела Атамана.
Беззвучно могучий лидер Вечерней Звезды рухнул на песок.
– Твой долг исполнен, Сет, – ты погубил всех нас. А Монах… Монах приведёт нас к свету.
Синее знамя с пацификом зашаталось и рухнуло в пыль.
Кан сжал кулаки.
Нет. Он здесь не умрёт. И не даст умереть Айзе. Он дал ей слово, что доведёт её до осколка. И он больше не собирается становиться предателем!
Он оставил Рала бороться с мотоциклом, а сам рванулся в гущу битвы.
Творился ад. То и дело воздух прошивали пули и крики, а в голове сильной болью отдавался клич «За Монаха! За Монаха!».
Он выцепил её фигурку из мешанины вопящих тел, видел, как она отбивается от наступающих солдат. Кан перевёл дыхание и тут же бросился к ней.
Если она умрёт, ты освободишься от своего обещания. В этом хаосе никто не заметит двух Странников, сбегающих от битвы. Брось её. Нет! Я не брошу её! Я не буду… Предателем? Ты и так предатель.