посмотрел на меня:
– То есть?
– Не стоит раскрывать перед ней душу нараспашку, – пояснил я и, поднеся сигарету к губам, глубоко затянулся. – Не хочу, чтобы она тебя ранила. Только и всего.
– Говоришь, я рядом с ней становлюсь другим человеком, – сказал он. – Так и есть. Рядом с ней мне хочется стать лучше, стать таким, каким она меня хочет видеть. Но разве это плохо? Пытаться быть лучше? Разве не такой должна быть любовь?
Я пожал плечами. Мы допили пиво.
В ту ночь, когда Лора уснула рядом со мной, я внимательно всмотрелся в ее черты. Светлые волосы разметались по подушке и казались почти черными. Она лежала отвернувшись, и в оконном стекле отражался силуэт ее тела, которое мерно приподнималось и опадало. Каждое ее движение было привычным, как тиканье знакомых часов. Я немного полежал наедине с мыслями о ней. А потом – не о ней, и наконец закрыл глаза.
Лето 2003
– Расскажи, во что ты веришь, – попросил я.
– А зачем?
– Хочу понять, что для тебя реально.
Мы сидели на каменистом побережье мыса Дандженесс, а над нами белело пропитанное влагой небо. В то время мы виделись буквально каждый день, как будто чувствовали, что конец уже близок. Но на работе старались избегать друг друга. Слухи о нас вспыхнули мгновенно, точно лесной пожар, которому только и нужно, что легкий ветерок, и его уже не остановить, – но я и сам этого желал. Это стало чем-то вроде бонуса к тому, что происходило между нами, когда мы наконец оставались наедине. Теперь, заключая Анну в объятия, я острее и ярче ощущал каждое ее прикосновение – это было сродни лихорадке, от которой совсем не хотелось лечиться.
А здесь, на Дандженессе, нас не знал никто.
– Что для меня реально? – Анна зачерпнула пригоршню камешков. – Я и сама вот уже девятнадцать лет как пытаюсь это понять.
– Что будет после смерти?
Анна заерзала. Я почувствовал, что ей неуютно, и даже подумал, не сменить ли тему, но, сказать по правде, куда больше мне тогда хотелось усугубить ее смятение.
– В Библии сказано… – Она глубоко вдохнула. – В Библии смерть называют крепким сном. Однажды на земле разгорится страшная война под названием Армагеддон, и все усопшие воскреснут в раю.
Я кивнул, как будто хоть что-нибудь понял.
– И когда случится этот Армагеддон?
– В Библии сказано, что мы живем в последние времена, так что он может начаться в любой момент.
– И даже завтра?
Она кивнула со смущенной улыбкой:
– Когда я была маленькой, взрослые говорили, что школу я не закончу, потому что конец света случится раньше. Говорили, что я не успею выйти замуж и родить детей, потому что к тому моменту уже воцарится новый мир.
Я вскинул брови:
– Ничего себе.
– Тебе, наверное, очень странно такое слышать.
– Выходит, все умершие воскреснут, ну а дальше-то что?
Анна ответила не сразу:
– Их ждет вечная жизнь в раю. У нее не будет конца.
– Что