мой позорный провал, и выхожу на улицу. Дима уже ждёт меня в машине. Он выходит, чтобы открыть мне пассажирскую дверь. Опережая вопросы, я сразу говорю:
– Завалила.
– Плевать! Есть планы на сегодня?
– Нет планов, поехали погуляем с Рексом.
Он вопросительно смотрит на меня.
– Это моя собака, – напряжённо говорю я.
– Да я шучу, – он смеётся. – Я помню. Восточноевропейская овчарка Рекс. Лиза, я всё вспомню, и всё будет ещё лучше, чем раньше, обещаю.
Если он всё вспомнит, будет только хуже.
Дима привозит меня к родителям. Он не спрашивал адрес. Я захожу домой.
– Что у тебя с телефоном? – спрашивает мама.
– Я выключила на экзамене.
– Сдала?
– Нет.
Мама закатывает глаза. Я её вечное разочарование. Хорошо, что у неё есть ещё пара детей.
– Где ты была ночью?
– В смысле? У Саши.
– Нет, не у него.
Я чувствую, как раздражение подкатывает и застревает в пересохшем горле. Я хочу пить и потерять память. Больше ничего не хочу.
– Я не хочу быть с Сашей больше. Это вроде моё право, – раздражённо отвечаю я. – Рекс, гулять!
Мы гуляем по парку. Рекс носится с палкой. Дима задаёт вопросы, на которые у меня нет ответов.
– Дим, давай всё будет как раньше, помнишь? Мы не задаём друг другу вопросов. Как есть – так и есть.
– Чтобы было как раньше, мне нужно, чтобы ты была поразговорчивей, – приветливо улыбается он.
Его лучезарные улыбки не отягощённые прошлым сводят меня с ума. Это драма. Я не могу быть открытой как раньше. Он всё испортил. Между нами чёрная дыра.
– Помнишь вечер, в который мы познакомились? Я тогда пришла, чтобы увидеть тебя, и, пока искала тебя, напилась. Ты предложил подвезти меня до дома, а я наврала, что живу на «Пионерской», назвала адрес своей бабушки, потому что я хотела побыть с тобой. Ты меня привёз и уехал, а я же не могла заявиться к бабушке в два часа ночи, ещё и пьяная, поэтому я вышла из двора и пошла ловить машину, – я смеюсь. Он тоже. – Мой пьяный мозг не мог сообразить, что ты развернёшься, ведь тебе надо ехать назад. И вот ты останавливаешься на светофоре, а я стою на другой стороне дороги и ловлю машину. Ты открываешь окно и делаешь вот так, – я вопрошающе развожу руки в стороны. – Ты развернулся, как в «Форсаже» с заносом, и подъехал ко мне. Этого можно было не делать, ведь я уже была по уши в тебя влюблена. Ты спросил: «Куда это ты собралась?» – я уже в слезах, Дима напряжённо слушает меня.
– Только не говори, что я тебя изнасиловал тогда или ты нашла в моём багажнике труп проститутки, умоляю, – говорит он. Я смеюсь сквозь слёзы.
– Нет, я тогда честно сказала тебе, что наврала, чтобы побыть с тобой, потому что я хотела насладиться временем, проведённым вместе, а в итоге я ехала и боялась, что моё враньё вскроется. В общем, я ехала не с тобой, а со своей тайной. У меня тогда было чувство, что я всё испортила. Вот сейчас у меня такое же чувство. Будто я должна наслаждаться, а я не могу